Лотосовый Терем
Шрифт:
Инь-тан — акупунктурная точка между бровями
И-мин — точка за мочкой уха
Ши-сюань — десять точек на кончиках пальцев рук
Фан Добин не раздумывая ударил Хуанци флейтой по сы-шэнь-цун. На лице женщины отразилась паника.
— Нет-нет, не ты…не ты… — Она указала на Хо Пинчуана и забормотала: — Сы-шэнь-цун, инь-тан, и-мин, ши-сюань…
Фан Добин не знал, плакать или смеяться. И кто только надоумил эту девицу выйти — не слишком блестящий трюк. Хо Пинчуан ударил Ян Цююэ по одной из точек сы-шэнь-цун, и его глаза закатились, а движения тотчас замедлились.
Видя, что “трюк”
— А мне?
Флейта по-прежнему порхала в его руках, отражая удары Хуанци, но движения становились всё более беспорядочными, в груди болело всё сильнее, и он лишь надеялся, что у женщины найдётся хитроумный совет и для него.
Однако она покачала головой, бездумно подняла лист бумаги и продолжила читать.
— “Я уже спас Мэй Сяо-бао, Чжан Сяо-Жу узнала, что ты надругался над малолетней девочкой и бросилась в колодец, вдове Хэ стало известно, что ты спал с тремя женщинами, и она доложила в местный приказ… ха, ха, ха… Чэнь Сикан, за твой разврат настал чай… час…” — Она читала сбивчиво и растерянно, как будто знала не все слова. — “Настал час раската”…
Фан Добин не выдержал и расхохотался. Хуанци сначала застыл, но чем дольше он слушал, тем в большую ярость приходил, а после слов “настал час расплаты” схватил женщину за горло.
— Невежественная шлюха, посмела меня дурачить?!
Его мысли смешались, и он уже не мог управлять “волшебной мелодией”. Фан Добин тут же пришёл в себя, и в “перевале Млечного пути” флейта стремительно замелькала за спиной Хуанци. Даос отмахнулся левым рукавом, правой рукой сжимая горло женщины.
В этот момент Хо Пинчуану удалось ударить Ян Цююэ по шестнадцати точкам: сы-шэнь-цун, инь-тан, и-мин, ши-сюань — и он уже хотел поспешить на помощь, как женщина подняла руки, защищая шею. У Хо Пинчуана мелькнула мысль: а движения-то у неё быстрые… Послышался щелчок, женщина обеими руками вцепилась в руку даоса, сжимавшую её горло!
Хо Пинчуан был поражён до глубины души — в глазах Хуанци теперь отражалось не самодовольство, а невыразимый ужас… Флейта со свистом ударила его между лопатками, у даоса изо рта с бульканьем вырвался целый фонтан крови, забрызгав женщину с головы до ног, и он обмяк.
Фан Добин убрал оружие, со странным выражением лица уставился на неё и через некоторое время вздохнул.
— Я должен был догадаться раньше. Какая девица осмелилась бы выбежать и придумать такую уловку? А это ты, не имеющий равных во всём мире мошенник, который обманет и людей, и призраков!
Хо Пинчуан рассматривал мнимую “женщину” так долго, что успела бы сгореть палочка благовоний, прежде чем выдохнуть.
— Ум и находчивость господина Ли… и впрямь заслуживают своей славы…
Десятью пальцами “женщина” незаметно нажала на десять акупунктурных точек на правой руке Хуанци: шан-ян, эр-цзянь, сань-цзянь, хэ-гу, ян-си, пянь-ли, вэнь-лю, ся-лянь, шан-лянь, шоу-сань-ли — отчего его рука онемела и не причинила “ей” ни капли вреда. Изначально “она” стояла на коленях, а когда даос атаковал, наклонилась назад и набок, слегка выставила ногу, пнув его в инь-лин-цюань*, а затем коленом ударила в дань-тянь. И к тому же, в этот момент Фан Добин ударил его в спину, так что Хуанци, несмотря на свои устрашающие
Инь-лин-цюань — акупунктурная точка в углублении между задним краем большеберцовой кости и икроножной мышцей
Этой нарумяненной, странного вида “женщиной” действительно был стремительно сбежавший Ли Ляньхуа. Он неторопливо стёр рукавом с лица румяна и кровь, но всё ещё выглядел напуганно.
— Я… я…
Фан Добин уселся прямо на землю перевести дух.
— Ну даёшь! Твоя техника акупунктуры… — Он присвистнул. — Невероятно…. Где ты такому научился?
Он был знаком с Ли Ляньхуа уже шесть лет, но впервые видел, как этот мошенник одолел противника. И пусть успех был обусловлен тем, что Хуанци не принял его всерьёз, но вся последовательность движений была плавной как плывущие облака и текучая вода, едва заметной человеческому глазу, это не было случайностью — да и не могло ей быть!
— Это “перья разноцветного феникса”, меня научил один старик в разрушенном храме… — с превеликой честностью ответил Ли Ляньхуа.
Фан Добин лениво помахал рукавами.
— Такому только свинья поверит. Может, ты ещё и прыгнул со скалы, повис на дереве, под которым обнаружилась пещера, где жил несравненный мастер, который тебя и научил?
— Но это правда… — смутился Ли Ляньхуа.
Фан Добин закатил глаза.
— Приятель, твои “перья ощипанной курицы” были неплохи, жаль, что силёнок маловато. Если бы я не ударил негодяя в спину, ты бы его не удержал.
— Верно, верно, — закивал мнимый лекарь.
Хо Пинчуан сковал Хуанци цепью “Фобибайши”. Ян Цююэ охнув пришёл в себя, приподнял бездыханную Сунь Цуйхуа и, побледнев до крайности, умоляюще посмотрел на Ли Ляньхуа.
Тот вздохнул и мягко сказал:
— Я уже дал ей кровоостанавливающее лекарство. Пару дней будет казаться, что она мертва, но ты не верь, а найди хорошего врача, чтобы вылечить рану.
Фан Добин прыснул со смеху и чуть не поперхнулся: уже собирался посмеяться над искусным врачевателем, не умеющим лечить, как увидел, что тот вдруг подошёл к Хуанци.
— Почтенный Чэнь.
Хуанци, скованный цепью Хо Пинчуана, ненавидел Ли Ляньхуа до мозга костей и при его приближении сплюнул и оскалился.
Ли Ляньхуа присел перед первым учеником Удана и посмотрел ему в глаза.
— Вы получили карту Си-лина более десяти лет назад, вошли в гробницу и сумели выбраться живым, и с тех пор оставались в Почу. Что с вами случилось в подземном дворце?
— Да что ты знаешь, сосунок? — зло сверкнул глазами Хуанци. — Собрался убивать, так убивай, нечего болтать!
— Верно ли, что это связано с женщинами и дурманом? — слегка улыбнулся Ли Ляньхуа.
Хуанци вскинул брови. Лекарь же миролюбиво продолжал:
— Десять лет назад вы были в самом расцвете сил, вас уважали за боевое мастерство и моральные качества, но вдруг вы осели в этом захолустном городке и принялись развлекаться с женщинами. У таких перемен должна быть причина… С вашей доблестью и внешностью, разве прежде требовался дурман, если какая-то девушка понравилась?.. Немало красавиц, подобных сяо-Жу, преданно любили вас. Разве что в Си-лине вы… — Он вздохнул. — Разве что вы…