Ловчила
Шрифт:
Хвостов напялил очки и, вложив в слова весь имеющийся у него в запасе сарказм, произнес:
— Сейчас вы скажете, что в сутках нет более благоприятного времени для переливания вина, чем половина первого ночи…
— Не надо шутить, гражданин майор, — обиделся Фефелев. — Мне сейчас не до смеха. А вино мне просто необходимо было перелить. Если вы сталкивались когда-нибудь с виноделием, то должны знать, что вино должно храниться в доверху заполненной таре, иначе при взаимодействии с воздухом оно скисает. Утром я взял из двадцатилитровой бутыли три литра своего лучшего мускатного вина, чтобы угостить желающих на свадьбе Нечаева. Перед
Трагедия в "Бриллианте" для меня была полной неожиданностью, — Фефелев тяжко вздохнул. — С деньгами же меня черт попутал, признаюсь. Как вы помните, в субботу я выполнял в магазине не только свои обязанности, но и обязанности завсекцией. Вечером, сложив в сейф Нечаева драгоценности, я взял лежавшие там деньги и вместе с дневной выручкой, на всякий случай, переложил их в свой сейф. Причем положил я деньги в специальное отделение в сейфе, которое также запирается на ключ. Обычно ключ хранится в сейфе, но в этот раз, учитывая, что сумма крупная, деньги чужие, я для верности взял его с собой.
Утром я обнаружил, что сейфы вскрыты, драгоценности похищены, а вот до денег преступник добраться не смог. Дубликата ключа от отделения у него, по-видимому, не было… В общем, деньги эти я взял, — не глядя на уныло Хвостова, произнес завскладом, — и спрятал в туалете. А потом незаметно вынес.
По лицу майора нельзя было понять, верит он Фефелеву или нет. Тон же, каким он заговорил, все еще был насмешливым:
— Вы очень мудро поступили, Анатолий Владимирович. Прикарманили денежки, а вину свалили на другого. Думаю, истинный владелец "Бриллианта", господин Шигаев, узнав о вашем поступке, будет в восторге и в будущем не предложит вам в своем магазине не только место завскладом, но и место уборщика пыли с драгоценностей, иначе вы и ее унесете к себе в гараж… А может быть, и предложит… Впрочем, найти себе новую должность вы сможете не скоро — после отбывания срока, как это принято говорить, в местах не столь отдаленных.
Фефелев остолбенел.
— Вы хотите сказать, что меня посадят? — спросил он тихо.
— Это решит суд, — бесстрастно произнес майор. — Что было дальше?
Потеряв былую уверенность, завскладом продолжил свой рассказ:
— Видите ли, моя жена категорически против моего занятия виноделием. В гараж она не ходит и даже не подозревает, какая коллекция вин хранится в подвале. Это увлечение съедает определенную часть моих доходов, и узнай об этом жена, скандала не избежать. Я опасался, что в процессе следствия вы допросите супругу, и мое хобби вылезет наружу, поэтому передвинул время возвращения домой на полчаса раньше, даже не упомянув о гараже. Тем более, что жена в тот день легла спать рано и не знала, когда я вернулся.
Поначалу баба Маша вылетела у меня из головы, да и, признаться, я считал себя вне подозрений, и тому, что она видела меня в тридцать пять минут первого, значения не придал. Позже я случайно услышал ваш телефонный разговор с патологоанатомом. Вы решили, что смерть охранника наступила в полночь. Вот тогда я вспомнил о соседке… Точно так же, как и вы, просчитал время и ужаснулся. Я идеально подходил на роль преступника. В том, что вы рано или поздно выйдете на Марию Алексеевну, я почему-то не сомневался. Тогда-то я и установил на часах стрелки на одиннадцать пятьдесят, положил часы на пол и наступил на них. Будильник остановился, а я обратил
Фефелев замолчал и в ожидании приговора уставился на Хвостова. Тот сидел с провалившейся меж острых плеч головой, похожий на летучую мышь, и тоже молчал.
— Вот вам бумага и ручка, — наконец изрек он. — Сядьте поближе к столу и подробно напишите обо всем, что только что нам рассказали.
— Но вы-то мне верите или нет? — пытаясь заглянуть в глаза собеседника, спросил завскладом.
— Время покажет, — уклонился от прямого ответа Хвостов.
В течение часа Фефелев писал признание, потом Женя отвел его в изолятор временного заключения и вернулся в кабинет.
— Вы считаете, Фефелев рассказал нам правду? — спросил он.
Хвостов отложил листы с признанием завскладом в сторону.
— По-видимому, да. Такое невозможно придумать.
— Фефелева действительно будут судить, или вы сказали это просто так, чтобы припугнуть его?
— Судить, конечно, будут, — с суровым видом сказал майор. — Но, принимая во внимание, что до этого случая завскладом не привлекался к уголовной ответственности, да при условии, что он вернет потраченные деньги их владельцу, ему, я думаю, дадут всего пару лет, да и то условно.
— Значит, мы зря его держим в камере?
— Ну почему зря? — прохрустел Хвостов. — Это будет ему хорошим уроком. Пусть посидит ночку за решеткой, подумает, а утром мы возьмем с него подписку о невыезде и выпустим. Ты за него, Женя, не беспокойся. У нас иные заботы. Мы снова с тобой остались без главного подозреваемого! — Майор взглянул на часы. — Ого! Время как летит! На сегодня рабочий день будем считать закончился. А завтра с утра займемся дамами: ты Атаулиной, я Ларионовой. Их мы с тобой еще не прощупывали.
— Вы думаете, Ильмира способна на преступление? — спросил Женя, поднимаясь вслед за майором и направляясь к двери.
— Очень даже может быть, — Хвостов снял с вешалки фуражку, надел ее и, пропустив Селиванова в коридор, вышел сам. — У Атаулиной финансовые трудности, — сказал он, закрывая на двери ключ. — Муж ее, сам знаешь, сидит в тюрьме, дома двое детей да мать пенсионерка. Деньги ей ох как нужны, да и Ларионова, я считаю, не откажется. Ради них, по моему мнению, она готова на все. Сменщика охранника тоже не мешало бы хорошенько потрясти. Бекбулатов единственный из подозреваемых, кого не было на свадьбе, и ему проще всего было совершить преступление. Им так же придется заняться тебе.
На улице милиционеры пожали друг другу руки и разошлись.
Глава пятнадцатая
Средняя школа № 115 — двухэтажное со сложной конфигурацией здание — стояла в небольшой котловине, стенки которой были укреплены железобетоном. Из-за установившейся теплой погоды занятия по физкультуре уже проводились не в спортзале, а на улице. Селиванов, пока шел вдоль длинного забора школы, с улыбкой наблюдал за тем, как молодой физрук в спортивной форме гонял старшеклассников по стадиону, покрикивая: