Ловцы душ. Исповедь
Шрифт:
Она заговорила вслух, описывая Марте в мельчайших деталях картину летних прелестей, рожденную ее воображением. Она говорила то быстро, то надолго погружаясь в задумчивость, будто припоминая некое ощущение или образ. Пересказ видения лишил ее чувства реальности, время растворилось в сизом летнем утреннем тумане, а потому, когда в дверь позвонили, сердце ухнуло аж куда-то вниз живота, забилось тревожно, и ей не сразу удалось справиться с дверной цепочкой трясущимися руками.
— Никогда не спрашиваешь — кто! А вдруг грабители? —
— Там, в комнате, посмотри сам, — виновато пригласила Нина Анисимовна.
Николай Иванович не вошел в комнату, лишь посмотрел с порога на Марту и отправился в ванную.
— Какая температура? — деловито осведомился он, моя руки.
— Не знаю.
Николай Иванович бросил на нее неодобрительный взгляд.
— Диагноз известен?
— Пулевое ранение.
Николай Иванович закрыл кран и некоторое время стоял, неподвижно глядя перед собой.
— Неосторожное обращение с незарегистрированным оружием? — с надеждой в голосе спросил он.
— Нападение.
— А в больницу?
— Нельзя.
Николай Иванович закрыл глаза и покачал головой:
— Нина, что ты со мной делаешь! Я старый человек, у меня у самого тридцать три болезни… Она что, мать бритоголового авторитета?
Нина Анисимовна пожала плечами.
Николай Иванович осмотрел руку Марты, измерил ей температуру, взял кровь и тут же произвел с ней какие-то магические действия, переливая из пробирки в пробирку, разбавляя и снова переливая.
— А если она умрет? — спросил он после этих процедур и, не получив ответа, вернулся к Марте. — Ты бы вышла, не люблю, когда кто-то под рукой, ты ведь знаешь.
— Хорошо, хорошо. — Нина Анисимовна торопливо прошла к двери и задержалась на пороге: — Есть надежда?
— Надежда есть.
Она плотно закрыла за собой дверь и только теперь заметила, что в руках все еще держит цепочку с ключиком, снятую с Марты.
Антресоли.
Нина Анисимовна внимательно обследовала стены. Нет тут никаких антресолей…
Николай Иванович через некоторое время тоже вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. На лбу его блестели капельки пота.
— Я сделал что мог. Теперь все зависит от нее, — сказал он.
— А что может она?
— Она может выжить, — раздраженно пояснил Николай Иванович, — Или нет. И тогда…
— Я все возьму на себя. Я скажу, что застала ее…
— Нина! Мне уже столько лет, что я ничего не боюсь, — отмахнулся он. — И потом, какое имеет значение, что будет, если…
Он посмотрел на Нину Анисимовну и, смягчившись, потрепал ее по руке.
— Когда речь идет о жизни человека, такие мелочи, как объяснения с органами правопорядка и правосудия, не имеют значения, так ведь?
— Да. — Она вздохнула.
— А теперь расскажи мне, как ты в это впут… ну, словом, как ты сюда попала?
Нина Анисимовна вкратце поведала Николаю
— Почему же она не вызвала скорую?
— Мне показалось, что она скорее умрет, чем туда обратится.
— Почему?
— Не знаю. Но могла бы узнать, возможно, ели бы ты подсказал мне, где в этом доме антресоли.
Они вместе обследовали квартиру.
— Ничего нет. А с чего ты взяла, что они здесь должны быть?
— Марта сказала.
— Ага, значит, она была в сознании?
— Да.
— Хорошо. — Он что-то прикинул и вдруг потянул Нину Анисимовну к себе. — Смотри, — сказал он, указывая куда-то на потолок. — Видишь?
— Стена.
— Обои!
— Что обои?
Николай Иванович снял очки и протянул Нине Анисимовне.
— Кажется, раньше тебе мои подходили.
Нина Анисимовна надела очки и снова посмотрела под потолок. Теперь ей показалось, что обои наверху чуть-чуть отстают. Она влезла на стул, всмотрелась внимательней и, протянув руку, неожиданно легко подняла кусок обоев, прикрепленный к антресолям наподобие занавески. Пошарив на открывшейся ее взгляду полке, она вытащила три толстые тетради и, отдуваясь радостно, спустилась на пол.
— Возможно, теперь мы узнаем ответ, — сказала она, возвращая очки.
— Ты узнаешь ответ, — поправил Николай Иванович. — Мне чужих тайн даром не надо.
— Но ведь…
— Нина, ты здесь уже давно, и толку от тебя сейчас — никакого. Сделаем так: ты ведь живешь совсем рядом? Иди домой, полистай это, — он ткнул в тетрадки. — А я останусь дежурить. Возвращайся около девяти утра, примешь вахту. Думаю, к тому времени что-нибудь да прояснится.
Глава 5
Лариса вошла в квартиру и осторожно подкралась к окну. Ей хотелось, чтобы Костя ушел не сразу, чтобы постоял немного под ее окнами. Глупо, конечно, но все равно хотелось. У парадной она никого не увидела и отошла от окна разочарованная. Но в ту же минуту раздался звонок в дверь.
Лариса затаила дыхание. Неужели он поднялся вслед за ней? И что теперь делать? Сердце забилось до неприличия быстро. Она даже рассердилась на себя: точно девочка. И на него заодно: что за глупости?! Пока открывала дверь, заметила, что руки совсем ледяные, а щеки горят — и окончательно растерялась: как же себя вести?
Но на пороге стоял совсем не Санников, а незнакомый мужчина лет сорока в потертой кожаной куртке.
— Белова Лариса Даниловна? — спросил он. — Попов Александр Дмитриевич, — развернул он перед ее носом удостоверение. — Следователь прокуратуры. Войти пригласите?
Лариса не то что ответить — пошевелиться не могла. Ее как молнией поразила догадка: следователь пришел по поводу Саши. Значит, с ним что-то случилось…
Следователь же тем временем, не дождавшись приглашения, протиснулся мимо Ларисы в квартиру и сказал: