Ловцы душ. Исповедь
Шрифт:
Сделав все, что было в ее силах, для своих домашних пациентов, Лариса включила чайник и вздохнула.
— А теперь рассказывай, — приказала она Пете. — Кто сегодня пытался «вломиться» ко мне, как ты выражаешься? Может, сосед заходил за программкой? Надеюсь, не убил его?
Мальчик осторожно покосился на Санникова и, прокашлявшись, заговорил:
— Слышу — возня за дверью. Думал сначала — это ты пришла. Только, думаю, если пришла, почему же не открываешь так долго. Делов-то — ключ в дверь сунуть и повернуть, правда? А тут — нет. Что-то в замочную скважину
— Маленькие?
— Не. Большие. Не старые еще, но большие.
— Описать их можешь?
Петя надолго замолчал. Лариса с Санниковым переглянулись, и это не укрылось от его внимания. «Думают, лапшу вешаю», — с ужасом подумал он. Очень ему не хотелось возвращаться домой. К тому же голова просто раскалывалась и все тело ломило. Он напрягся, чтобы вспомнить. Изо всех сил. Но…
— Нет, — сказал он почти обреченно. — Не могу.
Лариса вздохнула, а Санников вскинул руку к лицу мальчика и быстро, словно показывая фокус или играя в детскую игру, стал «выбрасывать» пальцы: один, три… Петя, как завороженный, смотрел на его руку.
— Сколько было пальцев? — спросил Санников.
— Сначала — один, потом — три, два, четыре, — быстро ответил мальчик.
— Значит, запомнил?
— А чего? — не понял он.
— Так, выходит, и ребят тех запомнил. Волосы у них какие были: светлые, темные? А может, они были бритые?
— Средние.
— А лица? Носы, глаза, уши — большие или маленькие?
— Лиц не видел, — честно признался Петя.
— Как же это?
— Ну когда открыл, уперся взглядом в плечо одному. Он-то повыше ростом. Вижу — черная майка под курткой, такая, рулезная, на лямках. Понял, что не Лариса, и обалдел. А когда очнулся, они уже драпали.
— Ерунда какая-то, — высказалась Лариса. — Наверно, просто ошиблись дверью. Искали какого-нибудь своего дружка, — она посмотрела на Костю и продолжила уже не так уверенно: — А попали ко мне.
— Ты здесь давно живешь, — обратился к ней Санников, — вот и скажи: раньше такие ошибки тоже ежедневно случались?
Лариса опустила глаза. Ей так хотелось верить, что это лишь недоразумение! Иначе…
— Вспомнил! — воскликнул тут Петька. — Одну примету вспомнил! Я ж чё на его плечо уставился и про все позабыл? У него куртка слегка соскользнула, а на плече наколка цветная.
— И что там было написано? — спросила Лариса.
— Не написано, а нарисовано. Маленькая такая, противная. Не знаю, как называется.
— На, — Санников достал свой блокнот и протянул мальчику. — Изобрази.
Петька даже фыркнул от удовольствия. Говорил он коряво, а вот рисовать любил, вот только ему бумага редко попадалась. Рисовал дома на газетах, на старых книжках, а потому и получал часто…
— Вот, — протянул он Косте блокнот. — Точно такая. Только цветная.
Лариса заглянула в блокнот вместе с Костей, и сердце у нее екнуло. Мальчик, бесспорно, здорово рисовал. Но сейчас это не имело никакого значения.
— И если бы это было все…
— Что ты имеешь в виду?
Вместо ответа Санников протянул ей записку, которую подобрал под дверью утром. Лариса прочла ее и подскочила.
— Я еду!
— Сядь, — Костя сказал это так уверенно, словно имел право с ней так разговаривать, и Лариса села. — Это за городом. Электрички туда не ходят, я уже посмотрел по карте. На улице, заметь, темно. А ты, обрати внимание, слабая женщина. И потом, может быть, наши летучие мыши с этим приглашением как-то связаны.
Лариса растерялась, но лишь на мгновение.
— Что же делать? А вдруг я действительно хоть что-то узнаю о своих родителях? Мне нужно ехать!
— Как?
Лариса достала из сумочки кошелек и вытряхнула из него все деньги.
— Негусто, — сделал вывод Санников. — На частника не хватит, я уж не говорю про такси…
На Ларису было горько смотреть. Она чуть не плакала, и Костя не выдержал:
— Ладно, — сказал он тоном спасителя, — поехали.
— Ты одолжишь мне денег?
Ларисе было страшно неудобно просить у Кости в долг, особенно сегодня, после всего, что между ними произошло. И она бы скорее пошла пешком, чем попросила, но он сам предложил. А это — совсем другое дело.
— Ни за что. Я одолжил машину у Васи. У меня было время обо всем подумать. И о том, что ты бросишься бежать туда посреди ночи, и о том, как туда добраться. Так что машина на этот вечер — наша. И я тебя отвезу. Только при одном условии!
— Каком?
— Я пойду туда с тобой. И не возражай! — быстро добавил он.
Но Лариса возражать не собиралась, она поднялась на цыпочки и чмокнула Санникова в подбородок. Лучше бы она этого не делала. Все Костины решения были растоплены приятным теплом, разлившимся в груди.
— Никому не открывай! — наставляла Лариса мальчика перед уходом. — Закройся на задвижку. И, пожалуйста, постарайся меня не убить, когда я вернусь…
Порошково, куда неизвестный приглашал Ларису, находилось в пятнадцати минутах от города. Нужно было только отмахать полгорода до окраины, а там — ну просто рукой подать. Особенно когда там светло и видно дорожные знаки. А когда горит один фонарь из пяти…
Они достаточно поблуждали, прежде чем отыскали указанный в записке адрес.
Санников заглушил мотор, посмотрел наконец по сторонам и присвистнул. По правую сторону стеной стояли деревья. Какие — разглядеть было невозможно и сколько их — придорожная полоса или целый лес — тоже. Слева высились темные строения без огней и каких-либо признаков жизни, обнесенные колючей проволокой. Место было мрачноватое и безлюдное.
Дом, который они искали, с первого взгляда показался им заброшенным. Но, обойдя его вокруг в поисках двери, они заметили тусклый луч света, выбивающийся из-под наглухо закрытых ставен. Лариса собралась постучать, но Костя удержал ее: