Ловцы фортуны
Шрифт:
Она бросила взгляд на часы — половина первого. И тогда Тиффани открыла рот и закричала.
Мэтью был захвачен врасплох, когда игроки в бридж начали зевать над сэндвичами и напитками уже к полуночи — на полчаса раньше, чем обычно. Уход Тиффани лишил вечер изюминки, и этот эффект усилился пребыванием в бильярдной двух наиболее привлекательных мужчин.
— Где Рэйф? — поинтересовалась Шарлотта.
— Пошел прогуляться. Похоже, его отсутствий достаточно, чтобы испортить настроение любой женщине в этом доме, — легкомысленно ответил Мэтью.
Гости, один
— Лора, я скоро поднимусь… Джулия, Альфред, не уходите — распейте со старым дядей по последнему бокалу.
Джулия широко зевнула.
— Очень любезно, что вы предложили, дядя Мэтью, но не сегодня. Я валюсь с ног.
Он усмехнулся.
— Тем хуже для тебя, ибо я в настроении выслушать перечень твоих наиболее насущных нужд, и обнаружил, что моя больная рука уже в состоянии выписывать чеки.
— Ну, в таком случае я предпочту виски. Так же и Альфред. Садись вон там, Альфред, как хороший мальчик… Так вот…
После двадцати минут разговора и нескольких обещаний Мэтью посмотрел на часы и ловким маневром завершил разговор. Альфред уже спал в кресле.
— Может, не будем его будить? — спросил Мэтью.
— Господи, конечно, а то он непременно заблудится, — Джулия подарила супругу взгляд, полный аффектированного презрения, и продела руку под локоть Мэтью. — Я наслаждалась нашей беседой, Мэтью.
Он улыбнулся, зная, что Джулия называет его по имени только когда она счастлива и смотрит на него с явно не предназначенной доброму дядюшке симпатией. Приятно быть уверенной, что ее чары все еще действуют. Он снова взглянул на часы. Двадцать пять минут первого.
— Я провожу тебя до комнаты.
— Господи Боже! Какая исключительная галантность! Нет необходимости, никто не попытается изнасиловать меня на лестнице… к сожалению.
— Я не хочу допускать даже малейшего риска, — их руки все еще соприкасались, он ласково сжал ее локоть. — Матушка мало занималась моим воспитанием, сосредоточив все усилия на твоем отце, который, как тебе известно, являл собой еще более неблагодарный объект для ее бесконечных попыток — но одно она мне в мозги все-таки вбила: джентльмен всегда должен провожать даму до самой двери.
— Не знаю, что нашло на вас сегодня, но это так приятно, что я не возражаю. Нет, знаю, это влияние американки. Она не выходит у вас из головы — надеюсь, это единственная часть вашего тела, которую она возбуждает.
— Дорогая Джулия, какое шокирующее предположение.
Они достигли подножия винтовой лестницы и начали подниматься.
— Хм. Не дурачьте меня. Если б вы были на несколько лет помоложе…
— Годы ничего не могут поделать со мной, — прервал ее Мэтью, — но ведь есть Лора…
— Я все еще с трудом представляю вас в роли верного семьянина.
— Если бы я не был твоим дядей, Джулия, я гарантирую, что ты сочла бы это еще более затруднительным. — Он стиснул ее руку и порочная усмешка осветила его лицо. — А так тебе придется поискать еще кого-нибудь успокоить там,
— Мерзавец! — Она отступила на несколько шагов по лестничной площадке и возмущенно глянула на него. Потом расхохоталась: — Вы всегда были мерзавцем, Мэтью. Полагаю, это одна из причин, по которой я вас так люблю. Всегда питала слабость к мерзавцам. — Выражение ее лица изменилось. Печаль на нем смешалась с яростью и разочарованием. — Но вы не первый в списке. Худший мерзавец в Англии — это…
Пронзительный вопль как выстрел нарушил тишину. Мэтью и Джулия замерли, глядя друг на друга в явном изумлении и шоке, но когда вопли повторились, он выпустил ее руку и, взбежав вверх по лестнице, распахнул дверь комнаты Тиффани. Джулия не отставала от него.
Тиффани била кулачками по груди Рэйфа. Когда Мэтью ворвался в комнату, она с горькими рыданиями кинулась ему на шею. Мэтью освободил забинтованную руку из повязки, нежно обнял девушку, и, словно защищая, прижал к себе.
— Дорогая девочка, скажи мне, что случилось? Неужели он…
Тиффани кивнула.
— Я была в постели… он вошел в комнату… зажал мне ладонью рот, чтоб я не могла кричать и потом… — Она вздрогнула. — Я… не приехала, если… знала, что он здесь! — бессвязно воскликнула она. — Он уже пытался это сделать раньше, в Нью-Йорке.
Мэтью похлопал ее по плечу, но сказать ничего не успел, поскольку Джулия накинулась на Рэйфа как дикая кошка.
— Насильник! — завизжала она. — Тебе мало того, что ты получал законно или добровольно, ты накинулся на гостью в доме моего дяди! Постель — вот все, о чем ты думаешь! Новое тело, еще одна возможность проверить свое мастерство. Большое самомнение говорит тебе, что все женщины на свете только и мечтают заняться с тобой любовью! — Всхлип вырвался из горла Джулии при воспоминании о его объятиях, о прикосновениях, зажигавших в ней пламя. — Насильник! — вновь прошипела она. — Но не думай, что ты уйдешь от расплаты. Я буду кричать об этом на всех перекрестках. Я позабочусь, чтобы все узнали об этом!
— Довольно, Джулия. Полагаю, Тиффани больше нуждается в твоем внимании, чем он.
— Мы должны разбудить домочадцев. Пусть все узнают!
— Утром. Дай лорду и леди Эмблсайд хоть эту ночь поспать спокойно.
Рэйф не мог ни двинуться, ни говорить. Он только ясно понимал: отрицать что-либо тщетно — что будут стоить его слова против показаний прелестной невинной девушки, да еще находящейся в трауре по отцу. Ему все же удалось стряхнуть оцепенение и подойти к двери. Здесь он остановился и глянул в синие глаза Мэтью.
— Вы не последний раз слышите обо мне, сэр Мэтью, — четко произнес он, — и хотя я не понимаю, какая лично вам выгода от этого спектакля, я вас не прощу. И, раз теперь я не женюсь на Элис Палмер, возможно, вам придется лучше запирать свою дочь!
Он поднялся по лестнице к себе в комнату и хлопнул дверью. Мэтью, выругавшись, последовал за ним и повернул ключ в замке. Размахивая ключам, он повернулся к плачущей Джулии и Тиффани, стоявшей с каменным лицом.
— Я отдам его Лоре, — сказал он.