Ловцы фортуны
Шрифт:
— Голуби, — Рэйф нагнулся над клеткой и проклокотал птицам что-то ободряющее.
— Вижу! Но что они здесь делают? Производят гуано?
— Составляют мне компанию. — Он выпрямился и вызывающе улыбнулся. — Надо же мне с кем-то разговаривать долгими летними вечерами, когда некого насиловать и грабить?
Теперь он явно насмехался над ней, и однако же он был насильником… или не был?
— Нет, серьезно, зачем они на борту?
— А я — голубятник. При всей своей скромности могу претендовать на ведущую роль в Союзе любителей голубей Западной провинции. Этот спорт становится здесь все популярнее, а порода значительно
Миранда глянула на него в изумлении, пытаясь представить этого сильного, исключительно мужественного человека в образе голубятника. Однако голова у нее все еще шла кругом после болезни, и она воздержалась от вопроса, когда в рубке появился сержант Кинг с тремя кружками чая. Миранда охотно приняла кружку — ей действительно захотелось чая, впервые за три дня.
— Вы были в Англии с тех пор, как… это случилось?
— Вам следовало немного подумать, прежде чем задавать подобный вопрос. Вы можете представить, какой бы я встретил прием? Нет, Миранда, я никогда не смогу вернуться.
— Но ваша команда… разве они не хотят вернуться домой? Разве у них нет семей?
— Все они одинокие люди и вольны жить, где хотят. Поэтому все они предпочли остаться со мной.
Миранда немного помолчала, пытаясь представить образ другого Рэйфа Деверилла, человека, способного внушить такую верность.
— Когда вы оставили Англию, вы сразу отплыли в Кейптаун? — поинтересовалась она.
— Я сначала отправился на Карибы, а в Южную Африку прибыл в конце 1908 года.
— Сразу после того, как на этом побережье были найдены алмазы?
— Точно, — и его губы изогнулись в ироничной улыбке.
Миранда была слишком поглощена своими мыслями, чтобы заметить его реакцию. 1908 год был годом смерти Филипа, и воспоминание об этом плюс упоминание об алмазах заставили ее полностью сконцентрироваться на своей миссии. Она допила чай и спустилась вниз, чтобы съесть полноценный обед — ей необходимо было восстановить физические, а главное — моральные силы перед предстоящим сражением.
Когда Миранда проснулась следующим утром, она ощутила сильную вибрацию, проходящую через ее тело — на «Корсаре» завели двигатель Она выпрыгнула из постели и подбежала к иллюминатору. Утро было ясным, и под розовыми рассветными лучами «Корсар», миновав маленький остров, прокладывал среди рыбачьих лодочек путь по направлению к молу, надвигавшемуся из бухты. За гаванью острый взгляд Миранды различал нагромождение домов, гнездившихся среди серого гранита скал и красно-золотых дюн. Над острыми двускатными крышами и слуховыми окнами возвышался острый шпиль церковной башни. Сердце Миранды зачастило. Видел ли все это Филип?
Миранда не задержалась у иллюминатора, она ехала в Людерицбухт не для того, чтобы любоваться местной эротикой дай наслаждаться красотами германской колониальной архитектуры, и сосредоточилась на более насущной проблеме: что ей надеть? Она выбрала костюм из бледно-голубого кашемира — прямая юбка, туника с высокой талией, короткие рукава и скромное декольте, — и убрала волосы под широкополую голубую шляпу. Открыв дверь каюты, она замерла в удивлении, увидев Рэйфа Деверилла, стоявшего напротив входа в трюм. В этот момент истины никто не усомнился бы в его реакции, увидев в его глазах
— Я должен извиниться, что слоняюсь возле вашей каюты, но из-за вашего затрудненного слуха представляется невозможным стучать в дверь, а я, естественно, не хотел вторгаться в столь деликатный момент.
Люди обычно не говорили об ее глухоте столь прямо. Как правило, они либо игнорировали ее, либо краснели в смущении, когда обойти эту тему было уже невозможно. Позиция Рэйфа пришлась Миранде весьма по нраву.
— Вы очень деликатны, капитан.
— Я просто хотел узнать, когда вы намереваетесь сойти на берег, но ваше появление уже само по себе ответ. — Он заглянул в каюту и увидел, что саквояж, в который Миранда успела сложить часть одежды и туалетные принадлежности, стоит на койке. — Надеюсь, вы не насовсем нас покидаете?
— Думаю, что мне придется заночевать в отеле. Возможно, вечером я буду очень занята.
— Вы так выглядите, что могу себе представить, как немцы будут стараться, чтобы вы были вечером очень заняты!
Он взял чемодан и последовал за ней по коридору. У подножия лестницы Миранда остановилась.
— После вас, — сказала она.
Рэйф окинул взглядом ее бедра, обтянутые тонкой юбкой, стеснявшей ее движения.
— Нет, после вас.
Миранда недовольно глянула на него. Однако у нее, казалось, не было выхода, кроме как пройти вперед его по узкой лестнице и, таким образом, по необходимости приподнимая юбку, предоставить ему возможность любоваться ее изящными лодыжками и стройными икрами.
— О Господи, весело сказал он, когда они поднялись на палубу. — Вам повезло, что у «Корсара» слишком низкая осадка, чтобы углубиться в гавань. Иначе зрелище того, как вы в этой юбке спускаетесь в шлюпку, заставило бы месяцами судачить весь Юго-Запад… — Он сделал знак сержанту Кингу. — Проводите мисс Брайт в «Каппс-Отель», сержант. Миранда, не уезжайте никуда одна, хорошо?
— Вы намекаете на то, что случилось с моим братом?
— Нет, конечно. — Он умолк и очень осторожно коснулся ее щеки. — Будьте осторожны. И удачи вам с немцами.
Несколько часов спустя Миранда, пришедшая на прием к Верту, негодовала из-за того, что ей приходится ждать. Чувство было досадным, унизительным и новым для нее. Обычно упоминание «Даймонд Компани» открывало перед ней все двери и люди из кожи вон лезли, стараясь угодить.
Она не ожидала, что здесь будут перед ней расстилать ковровые дорожки, но подобное отношение не сулило ничего хорошего в будущих отношениях Бюро и Компании.
Однако, когда она оказалась в кабинете местного представителя Бюро, то скрыла раздражение.
— Как любезно, что вы уделили мне свое бесценное время, — сладким голосом произнесла она на безупречном немецком, — несмотря на то, что я прибыла без предупреждения.
Гуго Верт потрясенно уставился на нее. Он нарочно заставил ее ждать, и уж никак не рассчитывал увидеть такое прелестное создание, которое, вдобавок, обращалось к нему на его родном языке.
— Вовсе нет, — промямлил он. — Чем могу служить?
— У меня дела в Южной Африке, и я решила воспользоваться возможностью засвидетельствовать Бюро свое почтение. — Она обезоруживающе улыбнулась. — Вот где идет настоящая работа! Насколько я понимаю, большая часть берлинского штата никогда здесь не бывала.