Ловцы кошмаров
Шрифт:
– А я не думал, что вы настолько глупы, чтобы развязать войну из-за чужого наложника.
– Войну? – удивилась королева. – Подожди-подожди, я не понимаю.
– Войну с империей Тиртеас! Вы во главе большого отряда воинов напали на караван императрицы Тиртеаса только для того, чтобы выкрасть у неё двух юнцов.
– Нет-нет, Ин, ты что-то путаешь. Это произошло лет сорок пять назад, и то был мой отец. Только он нападал на караван небольшого княжества, а не на имперский.
–
– Тебе, как никому другому, известно, сколь сильно я презираю его. И как мало меня интересуют наложники, – Гвелеста бросила гроздь винограда на тарелку. Несколько ягод от неаккуратного обращения разлетелось в стороны.
– Тогда кто это? – спросил Ин и, подойдя к королевскому ложу, отдёрнул полог.
На кровати сидело двое смуглокожих юношей. Из предметов одежды на них была только белоснежная простынь, которой они пытались прикрыть обнажённые тела. Разговор на повышенных тонах и присутствие в королевских покоях обозлённого мужчины явно напугало их.
– Что?.. – прошептала Гвелеста. Правительница сильно зажмурила глаза и потирала пальцами лоб. Она не хотела верить словам Ина. Но отрицать увиденное своими глазами крайне тяжело. Она что, и правда стала такой же, каким был её отец?
Пока Гвелеста была занята этой мыслью, в комнате появился фельдмаршал армии Фэранфада.
– Моя королева, вы очень опрометчиво поступили. Зачем вы приказали распустить все войска, если на нас движется враг?
– Моя королева, казна пуста, – из ниоткуда появился очередной советник с обвинениями. – Последние деньги ушли на закупку вина и отчисления борделям.
За спиной (а это как вообще возможно?) заговорил канцлер Алланол:
– Моя королева, я нахожу вопиющим невежеством приказ казнить дипломатических послов из других королевств. Мало того, вы ещё и додумались отослать головы правителям их стран.
– Такого себе не позволял даже ваш отец, – разочарованно подытожил Ин.
После всех сказанных слов, наконец, одна эмоция в душе Гвелесты затмила все остальные. И это был гнев.
– Довольно! Как вы все посмели ворваться в мои покои и обвинять меня в чём-либо?! Я королева! И я буду делать всё, что захочу! – выпалила она, брызжа слюной.
С этими словами Гвелеста подскочила к изножью кровати и схватила меч, лежавший там. Она обнажила лезвие и принялась рубить всех, кто находился в поле её зрения. Первым под удар попал канцлер, попытавшийся руками укрыть себя от летевшего к нему лезвия. Но, конечно, избежать смерти ему не удалось. От удара королевы он распался на пепел и дым. Лишь когда дым рассеялся, а пепел осел, на полу оказалось лежащим без чувств окровавленное тело.
Гвелесту почему-то нисколько не удивило такое сопровождение
– Твою смерть я буду особенно смаковать! – выкрикнула королева, не сумев подавить безумный смех, уже долго зарождавшийся в её горле.
Гвелеста, хохоча, сделала шаг в сторону советника, замахнулась мечом и…
Она проснулась. Резко распахнула глаза и прервала этот кошмар. Правительница тяжело дышала и сильно вспотела. Простыни на её кровати были сбиты, а лёгкое одеяло и вовсе упало на пол.
– В мыслях есть, а в жизни – нет, – пробормотала королева, поднося висевший у неё на шее амулет к губам.
Вырвавшись из оков сна и осознав окружавшую реальность, она почувствовала, как её начинает бить озноб. Не вставая с кровати, она, как могла, расправила простыни, подняла одеяло и укрылась им, пытаясь согреться.
– В мыслях есть, а в жизни – нет, – продолжала повторять встревоженная владычица.
Уснуть в эту ночь она больше так и не смогла, до утра думая о своих сновидениях и их значении.
***
Утро Гвелеста встретила даже с радостью. Да, она не выспалась, и это ощущалось лёгкой слабостью в конечностях и досаждающей головной болью. Но теперь королева могла наконец подняться с кровати и заняться делами, что гораздо лучше, чем предаваться болезненной рефлексии.
Но всё же её никак не покидал вопрос: а что, если в кошмарах ей виделась настоящая судьба Фэранфада? Ин подтвердил, что ещё многим во дворце снились кошмары. Что если им всем виделось одно и то же? Что если эти сны – попытка предупредить о грядущем? Но спросить было некого. Не заниматься же дознанием слуг, выспрашивая у них о сновидениях…
Может, спросить Ина? Но советник сказал, что его не посещали кошмары. Даже если он солгал, это означало лишь то, что обсуждать свои сны с кем бы то ни было Ин не собирался.
Гвелеста сидела на краю постели, сжимая пальцами амулет, который не снимала даже на ночь. Казалось, что она зашла в тупик в своих размышлениях, когда её озарила мысль. Энуста! Ведунья, к которой Гвелеста ходила в юности, ещё до коронации.
Да, всякого рода шаманы, друиды, ведьмы, прорицатели, ведуньи занимались магией в неклассическом её понимании. Они не обучались своему ремеслу в коллегии и были этаким пережитком давно ушедших эпох, на который законы королевства смотрели сквозь пальцы. С одной стороны, колдовать, не пройдя обучения и не получив от коллегии специальность, считалось незаконным. Но с другой стороны, далеко не все маги из коллегии признавали, что шаманы и друиды вообще обладают какими-либо магическими талантами, называя большую часть из них шарлатанами. И образованные люди из городов разделяли это мнение. Разве что в отдалённых деревнях и сёлах к неклассическим колдунам относились хотя бы с некоторым почтением.