Ловцы троллейбусов

Яхонтов Андрей Николаевич

Пахло в квартире большой стиркой и немытой кухней. Директор, не скрываясь, морщился. По комнате куда Людмила Васильевна нас препроводила, скакали двое мальчишек. Тот, что постарше, изображал лошадь, младший его погонял.

— Я так давно не видела вас, Дмитрий Николаевич. А у нас Орехов серьезно болен. Не слыхали? Садитесь, садитесь, дорогие гости. Ужинать будете?

— Пожалуй, — после некоторого размышления ответил Директор.

Вася, которого Лизунова позвала в помощники, стал носить из кухни на блюдечках

открытые консервные банки. Мы вздыхали, вспоминая о полном яств столе, который оставили дома. Зато дети проявляли крайнее нетерпение и лезли в банки руками.

Из вежливости мы задержались на несколько минут, а затем, так и не отведав угощений, откланялись.

— Нет-нет, это кошмар какой-то, — говорил Редактор, вприпрыжку спускаясь по лестнице. — Я в подобной атмосфере и часа не выдержу.

— Таким образом, вопрос исчерпан? — дождавшись, пока он выговорится, спросил Директор.

— Да что вы! У меня еще полная книжка адресов, — заявил Вася.

— Тьфу, дурак, — зло сплюнул Директор. — Кто тебя за язык тянет?

— Есть портниха. Есть врач. Дантист, — начал перечислять Вася.

— Все врачи одинаковы, — сказал Директор.

— «Врач» — смотри «враль», — вспомнил я.

— Прошу вас, — захныкал Редактор. — Попытаем счастья еще разок. Поедем к кому-нибудь.

— Можно к инженеру по нежилым помещениям, — предложил Вася.

Я сразу согласился. Директор развел руками, давая понять, что он их умывает.

— Пойми, шаг, на который ты решаешься, очень серьезен, — втолковывал он дорогой Редактору. — Так, с кондачка, подобные вещи не делают. У нас есть вакантные ячейки — музыканта, например. Васю с его бреньканьем я всерьез не принимаю. Посудомойка нам нужна… А инженер по нежилым помещениям — от него какой прок?

Дом, куда мы теперь прибыли, выглядел несколько лучше. И хозяйка была привлекательная особа, ее красивые полные руки украшали кольца и браслеты. Она угощала нас кофе и вела неторопливую беседу.

— У меня вообще-то есть муж, но незавидный. Гражданин с трубкой мне больше нравится.

— А муж где сейчас? — поинтересовался Редактор.

— Рыбу ловит. Любитель.

— Кто он по профессии? — спросил я.

— Водитель троллейбуса. В прошлом.

— Зовут Николаем? — догадался я.

У дамы была игривая пушистая муфточка — черная с отливом. На эту муфточку Редактор все по-глядывал.

— Теперь меха такая редкость, — сказал он.

— Естественно, — подхватил Вася, — животных-то перестреляли всех.

— На другую планету пора сваливать, — лениво потянувшись, зевнул Директор.

— Ага, как же. Прилетишь, а там местным жителям самим не хватает, — захохотал Вася.

Редактор мрачнел буквально на глазах.

— Простите, а все же, что это за мех?

— Австралийский тушкан, — кокетливо жеманясь, сообщила инженер.

Редактор склонился

над муфточкой и тут же с горестным возгласом откинулся на стуле. В голосе его послышались слезы.

— Три года назад, — произнес он, — этот ваш австралийский тушкан мяукал в моей квартире. Это белое пятнышко, я сразу его заметил! — Редактор поднялся с места. — Пойдемте отсюда скорее, друзья мои. Бедный Котофеич!

Мы высыпали на улицу.

— А теперь, чтобы поставить точку и понять, что жениться не следует, заедем ко мне, — сказал Директор.

Мы переглянулись: впервые он звал нас к себе. В прихожей его квартиры вдоль стен стояли стулья. На них сидели неопрятные люди.

— Без очереди не пустим, — зашумели они. Один, с раздувшейся щекой, даже встал и загородил нам дорогу.

— Не беспокойтесь, это мой муж, — сказала выглянувшая из комнаты женщина. И обратилась к нам: — Подождите, я скоро освобожусь.

Мы проследовали по коридору в пустоватую неуютную комнату.

— Не до мебели, — объяснил Директор. — Такой наплыв хворых и увечных, что поесть не успевает приготовить. Лечит всех. Кто нуждается и кто не нуждается.

— Как-то у вас здесь тревожно, — заметил Редактор.

— Вот-вот, — усмехнулся Директор. — Главное ее занятие: сеять повсюду тревогу. Инъекции специальные делает. Говорит, нельзя успокаиваться. Огромный вал проблем накатывает на нас. И если мы вовремя не задумаемся… Если каждый не примет участия в том, чтобы этот вал разбить… Слава богу, на меня эти ее уколы не действуют.

Тут из коридора в комнату вбежал черный с белым пятнышком на груди котенок. И жалостно мяукнул.

— Это еще откуда? — изумился Редактор.

— Жена где-то нашла, — объяснил Директор. Редактор нежно котенка тискал, прижимая к груди.

— Друзья мои, — обратился он к нам. Проникновенный его голос доходил до потаенных глубин души. — Отдайте котенка мне. Белый треугольничек на груди напоминает… — Редактор всхлипнул. — Я назову его Котофеичем Вторым…

Встреча

На несколько дней Редактор впал в меланхолию, бродил меж нами задумчивый. Но мало-помалу он отогрелся у костерка нашей заботы о нем, А отогревшись, повеселел и сказал:

— Это надо отметить! Нельзя не отметить! Шутите, что ли?

— О чем ты? — не понял Директор.

— О чем? Да все о том же. О том, как я счастливо избежал ужасного зла — женитьбы. И обрел Котофеича Второго.

— Хорошо, — сказал я, — посвятим сегодняшний наш вечер целиком этому знаменательному факту твоей биографии.

Однако Редактор считал, что столь значительное событие требует изменения существующего ритуала, и предлагал посетить ресторан. (Так и бывает: один шаг в сторону влечет за собой другой… И кто знает, куда приведет эта дорожка?)