Love Me Harder
Шрифт:
Комментарий к Глава 34.
На приключения Аланы в Париже меня вдохновило кое-что из творчества несравненной Каролин Давернас. Также я не могла оставить без внимания великолепного Ганнибала на мотоцикле :-)
========== Глава 35. ==========
Похоже, что именно во Флоренции собирался обосноваться Ганнибал до конца жизни. Или до момента, пока нас не поймают. Впрочем, такая перспектива его совсем не пугала. Теперь мы представлялись супружеской парой с дурацкой фамилией. Но еще хуже были наши новые имена. Ганнибала звали доктор Роман Фелл, и он совершено спокойно отнесся к этой перемене. А я стала Лидией. Я ненавидела это имя. Даже тысячу раз повторив его
Ганнибал полностью погрузился в работу, было заметно, что она доставляет ему истинное удовольствие. Он пропадал в палаццо до позднего вечера. А я тем временем томилась в одиночестве в жилище, которое нам предоставили благодаря
его новой должности. Ганнибал чувствовал себя здесь, как рыба в воде. У меня создалось впечатление, что он по духу гораздо более европеец, причем не самый современный. Оставалось лишь гадать, каким ветром его занесло когда-то в Балтимор, в котором он прожил без малого пятнадцать лет. Я же чувствовала себя почти чужой во всех эти покоях, старинных дворцах и галереях. Я старалась как можно меньше общаться с другими людьми, потому что сразу почувствовала насколько привлекла моя красота темпераментных итальянцев. Видимо, почувствовал это и Ганнибал, и не возражал против моего уединения. К тому же мы находились во Флоренции немногим больше месяца, я успокаивала себя тем, что время познакомиться с теми, кто нас окружает, еще настанет.
Так и произошло. Вскоре нас пригласили на прием в честь назначения нового куратора. Я, как супруга, обязана была там появиться, избежать этого не было никакой возможности. Так в моем гардеробе появилось первое вечернее платье. Первое, но не последнее. Я впервые выбирала такой наряд и не справилась бы без помощи Ганнибала. Но его выбор удивил меня. Платье с корсетом, оно хорошо держалось на моей фигуре, но было слишком откровенным. К нему я нанесла достаточно яркий макияж и воспользовалась красной помадой. Теперь из зеркала на меня смотрела другая женщина. Красивая, холодная, недоступная. Неожиданно мне так понравился этот образ, что я решила играть его и дальше. И не только на людях. Лишь немного меня выбили из колеи слова Ганнибала, когда он помогал мне надеть платье:
– Кажется, ты поправилась.
Я взглянула на него, не зная, то ли удивляться, то ли негодовать. Но, казалось, он сказал это вовсе не с осуждением, а просто констатируя факт. Однако я задумалась. Хотя даже наша жизнь некоторое время состояла из путешествий, питалась я стараниями Ганнибал всегда хорошо. Если он не готовил сам, то всегда выбирал лучший ресторан, а в его меню — самые изысканные блюда. При этом они необязательно были дорогими. Так как все это время мое психологическое состояние оставляло желать лучшего, то, возможно, я перестаралась с едой, и последствия не заставили себя ждать. Я даже не сомневалась, что Ганнибал заставит меня похудеть - ему нужен был идеал, рядом с собой он желал видеть только совершенных людей, пусть совершенство это выражалось и в чем-то одном.
А пока переживания вытеснил прием,
– Доктор Фелл, надеюсь, вы переводите так же хорошо, как вальсируете. Миссис Фелл, - поцеловал он мою руку, а я начала гадать, не почудилась ли мне враждебность в его голосе по отношению к Ганнибалу.
– Наш новый сотрудник. Был утвержден после подробного собеседования, - вмешался в разговор другой профессор, постарше, чье имя я не запомнила.
– Вы проэкзаменовали его в средневековом итальянском. Не стану отрицать, что его знание языка восхищает.
– Благодарю, - ответил Ганнибал.
– Для иностранца, - добавил Сольято.
Нет, мне не почудилось. Этот человек явно имел что-то против Ганнибала. Мне были неизвестны причины этой неприязни, может быть, Ганнибал занял место, на которое тот претендовал. На его лице появилось слегка обескураженное выражение, и оно не сулило профессору ничего хорошего.
– Вы знакомы с деятелями Флоренции эпохи до Ренессанса? Я так и думал, - продолжил он после молчания Ганнибала.
– Вы можете держать в руках, руках не итальянца, записку самого Данте. Поймете ли вы это? Не думаю.
Теперь Ганнибал выглядел как человек, которого отчитывают ни за что. Чтобы сгладить неловкость, он отпил вино из бокала. Но только я знала, что значит это его выражение лица. С таким он всегда смотрел на грубиянов. Ганнибал не терпел, когда его унижают. Профессор Сольято на моих глазах подписывал себе смертный приговор. Я решила, что пора вмешаться.
– Профессор Сольято, вы со мной потанцуете?
– с улыбкой предложила я.
Лучше уж было снова привлечь к себе внимание танцами, чем его неуместным монологом по поводу способностей доктора Фелла. На нас и без того уже начали оглядываться.
– Конечно, - согласился он и, взяв меня под руку, повел в центр зала.
Казалось, инцидент исчерпан хотя бы на время. Но Ганнибал так просто не успокоился. Внезапно позади нас донесся его голос. Ганнибал декламировал стихи. Мы остановились. Теперь уже внимание всего зала было приковано к нему, почти все гости восхищенно внимали его безупречному произношению. Как я узнала позже, это было старотосканское наречие.
– Первый сонет Данте, - сказал он, закончив.
– Поедание сердца — сильный образ.
И снова лишь я уловила за этим описанием намек на опасность. А Сольято все никак не унимался.
– Если он такой эксперт по Данте, пусть прочтет лекцию в «Студиоло». Экспромтом.
– Почту за честь, - ответил Ганнибал, к которому уже вернулась прежняя невозмутимость.
Я все-таки увела профессора Сольято танцевать, стремясь окончательно положить конец этому не самому приятному диалогу. Остаток вечера прошел спокойно, но я была очень рада оказаться наконец дома. Ганнибал смотрел в окно на площадь, когда я принесла ему вина. По нему было заметно, что он на самом деле наслаждается пребыванием в этом городе.