Ловец ласточек

Рябова Александра

Франтишка лишь улыбнулась. Взяла с подсвечника горящую свечу и начала шептать молитву, так тихо, что я не разобрала ни слова, хотя стояла совсем близко. Закончив, она капнула растопленный воск в чашу перед статуэткой и вернула свечу на место.

— Хочешь тоже обратиться к Владыке?

Я рассеянно посмотрела на безликого человека, и по спине моей пробежала лёгкая дрожь.

— Нет. Мне пока нечего ему сказать. А из чего сделаны все эти статуэтки?

— Из мориона, чёрного кварца. Знаешь, это единственный минерал, который не принимает магию.

— Госпожа странница? — прозвучало неуверенно из-за её спины.

Франтишка

обернулась. К нам робко приблизилась немолодая женщина, худая и скромно одетая. Её влажные глаза были печальны. Она всё пригибала голову, точно опасалась смотреть на нас с высоты своего роста.

— Госпожа странница…

— Да? Вы что-то хотели?

Женщина ахнула, отпрянув, и вдруг низко поклонилась.

— Благодарю, что снизошли до меня, госпожа странница! Я никогда не забуду вашей доброты!

— Простите, но я же… — начала было Франтишка, но, передумав, тихонько выдохнула и шагнула к женщине. — Пожалуйста, поднимите голову.

Женщина растерялась, пальцы её нервно перебирали складки одежды, и хотя, превозмогая себя, она всё же выпрямила спину, печальный взгляд по-прежнему скользил мимо наших лиц.

— Так-то лучше, — одобрительно произнесла Франтишка. — Вы хотели о чём-то попросить?

— Если… если я в праве просить о подобном… Знаю, вы работаете в агентстве, и мне стоило бы сделать заказ… Но, по правде, у меня нет на такое денег. Поэтому, если бы вы могли хотя бы выслушать…

— Прошу вас, говорите.

Женщина вся сжалась, сделавшись до того маленькой, что одни только блестящие глаза её были видны в полумраке церкви.

— Мой муж, он очень, очень болен. Уже много недель, и ему совсем не становится лучше. У нас больше нет денег на лекарства… Ужасно произносить такие слова, но я… я устала молиться за его здоровье. Боюсь, Владыка отвернулся от нас, ведь это магия навредила моему мужу. И если его уже не спасти, то я хотела бы… чтобы вы закончили его страдания.

Франтишка стояла ко мне спиной. И пусть я не видела её лица в тот момент, её чувства достигли меня. Тяжесть ответственности. Предстоящая боль. И вместе с ними мучительная неизбежность, невозможность отказать, потому что не позволит совесть.

— Я помогу вам. Сможете подождать до завтра?

Впервые женщина посмотрела Франтишке в глаза. И во взгляде её было столь многое, что даже я, не встретившись с ним напрямую, с трудом могла вынести.

Солнце застало меня врасплох. Выйдя из церкви, я как будто получила удар по голове и ухватила Франтишку за плечо, чтобы не упасть.

— Ты в порядке?

— Да. Это просто от жары.

Преследовавшее меня неприятное ощущение испарилось, стоило нам оказаться на улице. Ком в горле пропал, словно чья-то невидимая рука расцепила пальцы, сплетённые вокруг моей шеи.

— Ну как? Стало тебе полегче? — радостно спросила Франтишка, предвосхищая желаемый ответ. Но я лишь пожала плечами.

— Пока не знаю.

— В самом деле? Ничего не почувствовала? Хотя, может, это не у всех с первого раза…

— Тебе полегчало сразу?

— Да! С самой первой службы. В церкви мне становится очень спокойно, сразу чувствую, что Владыка приглядывает за мной. Он даже говорит со мной иногда.

— Говорит? — Мне вспомнились безликие статуэтки, и по спине снова пробежал холодок.

— У него такой голос… Не могу объяснить, но в нём есть что-то такое заботливое, утешающее. Я верю, что Владыка не говорит со всеми подряд.

Для меня это знак, что я на верном пути.

— В каком смысле?

— Ну-у…

Франтишка была на редкость скупа на слова, я как будто вытягивала их из неё своими вопросами. Однако она не попыталась сменить тему и не отказалась отвечать.

— Ты вынуждаешь меня нарушать табу, знаешь? — Эмоция, вспыхнувшая в её глазах, была слишком сложной, чтобы прочитать. — И я не собираюсь распространяться о своей прошлой жизни. Скажу лишь, что у меня достаточно грехов, которые нужно искупить, иначе не видать мне Приглашения.

Откинув с плеча волосы, точно отмахнувшись от нашего разговора, как от надоедливой мухи, Франтишка ускорила шаг.

— Тут недалеко есть симпатичное кафе. Зайдём?

В воскресенье центральные улицы полнились людьми. Но извечная праздничная атмосфера совсем не радовала меня в тот день — больше раздражала из-за жары. Я плелась за Франтишкой, погрузившись в полусознательные размышления, такие, что мгновенно забываются, стоит кому-то или чему-то вернуть тебя в реальность.

Внезапно шум улицы заглох. Мысли исчезли, а окружающие звуки доносились словно через толстое стекло. На секунду мне почудилось, что это снова звонили в колокол. Однако мы были уже слишком далеко от площади. И тогда я поняла, что слышала голос. Кто-то позвал меня по имени. Настоящему имени. Оно разнеслось над головами прохожих, хотя казалось, что звавший стоял на расстоянии вытянутой руки. Я обернулась, но не смогла разглядеть лицо, которое почему-то желала отыскать, среди множества чужих лиц и затылков.

Если бы только неведомый кто-то позвал меня снова.

Но голос исчез, и звучание его тут же стёрлось из памяти. Я так и не расслышала собственного имени.

— Марта! Ну что ты там застряла? Мы почти пришли.

Франтишка подвела меня к маленькому кафе, уставленному цветами снаружи и внутри. Увидев наши удостоверения, официантка проводила нас на приватную террасу, выходившую к садику во внутреннем дворе. По словам Франтишки, это было одно из немногих общественных мест, где тревожить странников запрещалось, так что мы могли спокойно насладиться тишиной и восхитительными пирожными. Правда, на сладкое мне даже смотреть было тошно.

Пока мы ждали свой заказ, я просмотрела содержание церковного буклета. Помимо всего прочего, там было кратко написано о Владыке. Вопреки моим ожиданиям, он не был богом-творцом, а появился в этом мире много позже его создания. Владыка пришёл на земли первых людей из далёких, никому неведомых краёв и принёс с собой чудеса, никем прежде невиданные. Он много рассказывал о родных краях и даровал людям знания, тогда ещё слишком сложные для их узкого кругозора. Он дал человечеству огромный толчок к развитию. Однако Владыка, при всех своих невероятных чудесах, не обладал бессмертным телом, и последний час его неумолимо приближался. Понимая, что не может бросить этот мир и этих людей ни с чем, смертью своей он сотворил последнее чудо — и из земли забила ключом магия, а в пещерах и расщелинах гроздьями разрослись самоцветы. Последним наказом Владыки было использовать самоцветы, чтобы подчинить дикую и опасную магию, а любой, кто решит коснуться её голыми руками, в надежде уподобиться богу, сам обратится в камень. Вечная душа Владыки упокоилась в недостижимых чертогах и теперь, наблюдая оттуда, приводит в этот мир странников, дабы они как наследники его силы продолжали дарить людям чудеса.