Ловец снов
Шрифт:
Стоны незнакомца, заверявшего, что, если только удастся сходить по-большому, все будет в порядке…
…но это не чужой. Это Рик, друг пригожей Бекки Шу. Рик, как его там? Маккарти? Маккинли? Маккин? Генри вспоминал октябрьский день под белесым небом. Бежал, вспоминая Даддитса. Крик Даддитса изменил всю их жизнь. Как они предполагали, к лучшему, но сейчас Генри не был в этом уверен.
Впервые он настолько не был в этом уверен.
Они добегают до подъездной дороги, порядком заросшей сорняками, растущими даже в засыпанных щебенкой выбоинах: Бивер, разумеется, впереди,
Генри тихо радуется столь точному определению, хотя старается не смеяться. Но тут Бивер замирает, так внезапно, что Пит едва не врезается в него.
— Эй! — говорит он. — Что за хренотень?
Чья-то майка. И действительно, майка. Красная с белым, вовсе не старая и грязная, значит, не лежала здесь сто лет. Наоборот, выглядит почти новой.
— Майка, шмайка, кому все это надо? — отмахивается Джоунси. — Давайте-ка…
— Придержи коней, — говорит Бивер. — Видишь, совсем хорошая.
Да вот только, когда поднимает ее, оказывается, что хорошего мало. Новая, да, новая с иголочки форма «Тигров», с номером 19 на спине. Пит гроша ломаного не даст за футбол, но остальные узнают номер Ричи Гренадо. Воротник сзади разорван, словно ее хозяин пытался удрать, но был схвачен за шиворот и резким рывком водворен на прежнее место.
— Похоже, я ошибся, — грустно шепчет Бив, швыряя майку. — Пошли.
Но прежде чем они успевают сделать несколько шагов, натыкаются еще на кое-что, на этот раз не красное, а желтое, ярко-желтый пластик, который так любят малыши. Генри, гарцующий впереди, поднимает это желтое. Коробка для завтраков. На крышке — Скуби Ду с друзьями, бегущие из дома с привидениями. Как и майка, она выглядит совсем чистенькой, не похоже, что валялась все это время вместе с мусором, и тут Генри становится не по себе. Кажется, не стоило им вообще забираться в это заброшенное место… по крайней мере можно было бы выбрать для этого другой день. Правда, даже в свои четырнадцать он соображает, что сморозил чушь. Когда дело доходит до «киски», нужно либо действовать сразу же, либо отказаться, а о том, чтобы отложить такое событие, и речи быть не может.
— Ненавижу этот сраный мультик, — повторяет Пит, рассматривая коробку через плечо Генри. — Заметил, они никогда не меняют одежду, из серии в серию?
Джоунси берет у Генри коробку со Скуби Ду и переворачивает, чтобы взглянуть на буквы, старательно выведенные на обратной стороне. Безумное возбуждение в глазах Джоунси постепенно тает, сменяясь легким недоумением, и у Генри возникает отчетливое ощущение того, что Джоунси тоже жалеет о предпринятой экспедиции. Уж лучше бы они пошли постучали мячом…
Наклейка на обратной стороне гласит:
Я ПРИНАДЛЕЖУ ДУГЛАСУ КЭВЕЛЛУ, МЕЙПЛ-ЛЕЙН, ДОМ 19, ДЕРРИ, ШТАТ МЭН.
ЕСЛИ МАЛЬЧИК, КОТОРОМУ Я ПРИНАДЛЕЖУ, ПОТЕРЯЕТСЯ, ЗВОНИТЕ 949-18-64. СПАСИБО.
Генри открывает рот, собираясь сказать, что коробка и майка скорее всего принадлежат парнишке, который ходит в Академию Дебилов, это уж точно, стоит только прочесть надпись, совсем как бирка на собачьем ошейнике пса, но в этот момент
Остальные мчатся следом, продираясь через путаницу сорняков подъездной дорожки, той, что ближе к зданию, растянувшись в линию: Генри, за ним Джоунси, Бив и Пит.
Оттуда слышатся раскаты мужского смеха.
— Ну же, жри, — командует кто-то. — Как сожрешь, можешь топать отсюда. Дункан даже отдаст тебе штаны, если попросишь.
— Да, если… — начинает другой мальчишка, вероятно, Дункан, но тут же смолкает, уставясь на Генри и его друзей.
— Эй, парни, кончай! — орет Бивер. — Кончай, мать вашу!
Двое приятелей Дункана в куртках школы Дерри, сообразив, что их уединение грубо нарушено, оборачиваются. Перед ними на коленях, одетый только в трусы и одну кроссовку, с лицом, измазанным грязью, кровью, слезами и соплями, стоит мальчишка неопределенного возраста. Нет, совсем не ребенок, судя по поросшей пушком груди, но кажется все равно малышом. Ярко-зеленые глаза с косым китайским разрезом полны слез.
На красно-кирпичной стене, позади этой компании и белеют выцветшие буквы этого изречения:
Нет костяшек, нет игры.
Что означает, вероятно, совет забрать костяшки и играть подальше от здания и пустой площадки, где все еще видны глубокие следы от баз и полуосыпавшийся холмик подающего, но кто может сказать наверняка? Нет костяшек, нет игры.
В последующие годы они часто будут повторять эту фразу; она станет одной из личных кодовых реплик их юности, не имеющих определенного значения. Пожалуй, всего ближе «кто знает?» или «что тут поделаешь?». Лучше всего произносить ее с улыбкой, разводя руками или пожимая плечами.
— Это еще что за говнюки? — спрашивает Бива один из парней.
У него на левой руке что-то вроде бейсбольной рукавицы или перчатки для гольфа… что-то спортивное. Ею он держит комок сухого собачьего дерьма, который и пытается заставить съесть почти голого мальчишку.
— Что это вы делаете? — в ужасе кричит Джоунси. — Хотите, чтобы он это съел?! Да вы спятили!
У парня, держащего дерьмо, поперек переносицы белеет лента пластыря, и Генри едва не взрывается смехом, узнав героя. Вот так вмастил! Ну прямо по заказу! Они хотели взглянуть на «киску» королевы бала, а наткнулись на короля, чей футбольный сезон завершился без особых трагедий, если не считать сломанного носа, и который теперь развлекается на свой лад, пока остальная команда тренируется к ближайшему матчу.
Ричи Гренадо, очевидно, не понял, что узнан: он пялится на Джоунси. Его застали врасплох, и кроме того, голос Джоунси полон такого неподдельного отвращения, что Ричи в первую минуту теряется и делает шаг назад. Но тут же сообразив, что малый, посмевший говорить с ним таким укоризненным тоном, моложе года на три и легче на сотню фунтов, снова поднимает опустившуюся было руку.
— Я заставлю его сожрать этот кусок дерьма, — говорит он. — А потом отпущу. И ты брысь отсюда, сопляк, если не хочешь половину.