Ловец теней
Шрифт:
Та взглянула удивленно.
– Где? В доме? Нет, конечно. Он давно пустует.
Свет уже погас, словно его и не было, но Яну все же казалось, что этот огонек зажигался неспроста.
– Хотя, знаете, – Маша таинственно понизила голос, – об этой усадьбе ходит множество слухов…
– Что-то зловещее и таинственное? – тут же выпалила Динка. По ее голосу становилось понятно – ей ужасно, до дрожи, интересно!
– Вот именно – зловещее и таинственное. Говорят, будто иногда здесь пропадают люди, а еще, мол, в старой усадьбе живет
– И ты слышала? – поинтересовался Глеб слегка напряженным голосом.
– Конечно нет, – Маша рассмеялась. – Все это – легенды. Думаю, у каждой старой усадьбы должны быть такие, в них добрая половина очарования… Ну и отдыхающим интереснее… Ну вот, мне, наверное, пора. – Девушка встала с лавки и обвела всю компанию взглядом. – Уже совсем темно, отдыхайте.
– А вы теперь в город? – спросил Глеб. – Может, вас подвезти?
– Нет, спасибо! Во-первых, не нужно – я живу здесь же, а во-вторых, пожалуйста, давайте перейдем на «ты», мне так привычнее.
Они попрощались, и Маша скрылась в темноте.
– Ну вот мы и на месте, – произнес Глеб, когда легкие шаги девушки затихли. – Думаю, надо тщательно осмотреться.
– А что осматриваться? – удивилась Динка. – Вон его дом, там и надо искать этот календарь.
– Не все так просто, но дом мы тоже осмотрим… потом… – По голосу было слышно, что Глеб улыбается. – А ты, Саша, как думаешь?
– Я тоже за то, чтобы осмотреться и не лезть так сразу, мы же еще одного дня здесь не пробыли. И кстати… эта девушка, Маша, она какая-то странная… Мне кажется, она к нам присматривается. Вот с чего бы ей так легко и сразу идти на контакт?
– А ты бы сидела одна в такой глуши, небось сама бы с кем угодно на контакт пошла! – вступилась за девушку Динка. – А как вы думаете, призрак графской собаки с железными когтями действительно существует?
– Разберемся, – деловито отозвался Глеб. – Нельзя исключать эту вероятность после всего, что нам уже довелось увидеть, охотясь за артефактами… Но вряд ли опасность слишком велика – этот санаторий весьма преуспевал в советское время, здесь селили партийных функционеров, и если бы люди и вправду исчезали, провели бы серьезное расследование.
– Может, санаторий и пришел в упадок именно потому, что с ним что-то неладно, – предположила Александра. – Только что бы животному делать в доме? Большие собаки обычно живут во дворе.
– Вероятно, это был любимый монстр Брюса. – Динка заметно оживилась, вероятно, вновь ощущая себя внутри одной из своих любимых компьютерных игр. – Граф всегда держал его рядом и натравливал на неугодных посетителей.
Все помолчали. В парке клубилась темнота, не доносилось ни звука.
– А ты, Северин, что думаешь? – спросил Глеб.
– Духи у нее очень стойкие, – невпопад ответил парень, – она уже ушла, а розами пахнет так же сильно, как и раньше.
Глеб поднялся.
– Пойдемте,
То, что его мнением Глеб не поинтересовался, ничуть не удивило Яна.
Он тоже поднялся со скамьи и направился прочь от корпуса.
– Ян, ты куда? – окликнула его Александра.
– Прогуляться, – буркнул он, краем уха уловив, что Глеб что-то прошептал на ухо Саше.
Не нужно быть волшебником, чтобы догадаться: Глеб предложил поговорить в номере и без потенциального предателя, способного донести их планы до противоборствующей группы.
Ян завернул за угол одного из корпусов и остановился, прислонившись спиной к стене. Как же ему надоели подобные предубеждения! Они преследовали его всю жизнь, с тех самых пор, как он осознал, что не похож на других, что обладает особыми способностями.
Когда Ян впервые заговорил об этом со своими сверстниками, те испугались, а испугавшись, принялись его высмеивать, маскируя смехом собственный страх.
В школе парня прозвали Вороной, с удивительной точностью угадав его излюбленный образ. Ворона, вернее, ворон и вправду был любимой птицей Яна, именно этот облик он принимал, когда требовалось выйти из своего тела. Парень еще помнил то удивительное чувство, которое охватило его, когда это случилось впервые.
Ему был лет десять. В те дни он долго болел.
Однажды, в период кризиса, когда температура поднялась градусов до сорока, а может, и выше, Яну померещилось, что он вышел из тела и стал птицей. Вороном он облетел знакомый двор, наслаждаясь невиданной легкостью. Небо манило, обещало безграничный простор и свободу делать все, что угодно. Он мог бы не возвращаться, но вспомнил о доме, о маме – и вернулся.
В комнате сидел папа. Пощупав лоб сына, он кивнул головой.
– Ну вот, жар спал, – произнес он с облегчением, но тут же с искренней грустью добавил: – И почему ты растешь таким хлюпиком?… Да кому нужны эти таблетки? Нужно закаляться и владеть силой духа, понимаешь?
Справедливости ради, сам отец действительно обладал этой силой духа. Успешный бизнесмен, владеющий крупной транспортной фирмой, не слишком харизматичный, зато упертый, весьма сильный и бодрый в свои неполные сорок, он смотрел на тощего, несуразного сына со смесью удивления и брезгливости.
«Иногда мне кажется, что ты не мой сын», – сказал отец однажды. Всего однажды, но Ян запомнил эти слова. Они всегда звучали в его голове.
Тогда мальчик не смог ответить отцу, но сейчас он знал ответ.
– Я другой. Я тоже сильный, просто другой, – прошептал Ян.
Он медленно провел рукой по неровной штукатурке, возвращаясь в текущий миг, и вдруг понял, что уже не один.
Девушка шагнула из тьмы и остановилась прямо напротив него.
С минуту они неподвижно стояли друг напротив друга, как противники перед опасным поединком.