Ловец тени
Шрифт:
Но спрашивать о том — и Чеслав хорошо понимал это! — верховного жреца бесполезно. Одно для молодого охотника было несомненно: «Если старик и не знал наверняка, то, скорее всего, догадывался, кто приносит те страшные жертвы за веру, и не противился тому, отдав все на волю богов».
И тогда крамольные мысли, словно жгучие искры, отлетевшие
«А стоит ли эта неистовая борьба таких жертв? Жизни человеческой, люда племенного, крови Кудряша — матери его, отца, братьев малых? — И тут же молодой охотник поспешил прогнать как можно дальше от себя эти дерзкие мысли. — Все по воле Великих! И власть их над миром этим пребудет во веки веков!»
Новый порыв ветра, налетевший со стороны леса, с беспечным неистовством ворвался на поляну и закрутил бушующее пламя вокруг горящего помоста и пылающего факелом человека, заставив огненные языки взвиться еще выше. Этот внезапный порыв довершил начатое другой силой — огненной. Совершенно утратив возможность противостоять сжигающей стихии и боли, тот, кто когда-то звался Гораздом, упал и больше уже не шевелился, скрытый густой пеленой огня. А сам Огонь Сварожич, словно радуясь этой новой людской жертве, все продолжал и продолжал свою неистовую пляску.
Светлая сорочка чужака еще раз мелькнула между переплетений зеленых зарослей и растаяла в их густом лабиринте. Наблюдавший за его уходом Чеслав облегченно вздохнул, надеясь больше никогда не увидеть этого пришлого молодца в их округе.
Он проводил Луция до границ угодий их племени и пожелал ему удачного пути.
Прощаясь с чужаком, Чеслав еще раз подумал о том, что каким-то высшим силам угодно было уберечь жизнь этого пришедшего издалека в их края парня, не дав ему сгинуть от подлой потравы, которой попотчевал его Горазд. Что помогло ему, так и осталось загадкой. То ли диковинный чужинский бог защитил его...
Чужак решил вернуться в соседнее племя, которое спасло ему жизнь, выходив после того, как их охотники случайно обнаружили его без сознания в лесу и подобрали. И как показалось Чеславу из разговоров с парнем, не только чувство благодарности за спасение тянуло туда чужака, а еще и благосклонность какой-то девы, плененной его карими очами. В ней, сознался пришлый, нашел черты и схожий нрав сгинувшей на далекой его родине девы. С ней же Луций надеялся смешать кровь и продлить свой род.
Глядя вслед уходящему парню, молодой охотник достал из висящего на поясе мешочка прядь светлых девичьих волос и пустил их ветром вдогонку чужаку. Это была прядь красавицы Желани, которую она просила упокоить на могиле похитившего ее сердце Луция, считая его мертвым. Так молодой муж выполнил ее волю. Зная, что чужака ждет уже другая, Чеслав решил благоразумнее не напоминать ему о дочке Хрума. Да и Желани, уже вдоволь настрадавшейся от своей страсти и смирившейся с утратой, это будет только к лучшему.
А что до самого Чеслава... Он чувствовал, как к нему снова стала возвращаться прежняя жизнь с ее заботами, желаниями, надеждами. Надеждами на Неждану... Поглощенный поиском лютого убийцы соплеменников, он хоть и вспоминал о той, с кем хотел связать свою жизнь, но было это все больше во снах. Теперь ему нужно было убедить совет племени разрешить взять ее в жены. Деву из враждебного и проклятого ими рода! Но он, упрямый Чеслав — сын Велимира, надеялся, что ему это удастся. Ведь даже, несмотря на все свое неудовольствие, сам верховный волхв Колобор обещал ему поддержку в этом. Конечно, если на то будет воля Великих!