Ловец
Шрифт:
А Тэд уже завелся. Его тело напряглось в ожидании. В паху заболело до жара. Он навис над ней, готовый нырнуть в омут резких движений и судорожных вздохов…
Настырному вестнику было плевать на то, чем его адресат вот–вот собирался заняться. Он усердно замолотил своим металлическим клювом в стекло, грозя разбить его. Шестеренки под крыльями бешено вращались, железные крылья били по воздуху, и посыльный казался полным решимости донести «благие» вести до Теда.
–
Та обиженно простонала, но ему было плевать: случилось что–то из ряда вон, раз его начальник столичного округа, мессир Логан, решил использовать механического посыльного, не доверив весть рукам обычного смертного.
Тэд распахнул окно и пичуга, то ли проскрежетав, то ли чирикнув, выплюнула в его ладонь записку.
Ловец развернул скрученное трубочкой послание. Короткое, как всегда, и емкое, оттого, что откровенное. «Лич сбежал» , – было выведено твердой рукой. Без подписи и даже без точки.
Его начальник был человеком прямым, как железный прут. Не кланялся в пояс вышестоящим, но и подчиненным спуску не давал. Этакий железный мессир, который в обращении с ловцами не миндальничал. Скорее, если уж он брал официальный тон, тогда стоило насторожиться.
– Извини, крошка, мне пора, – Тэд подхватил штаны и натянул их за долю секунды.
– Уходишь? – взвилась девица, поняв, что продолжения не будет. Она вскочила с кровати, откинув простыню, и выплюнула: – А деньги?
– О деньгах вчера речи не было, – усмехнулся он, выныривая из ворота рубахи. – Мы оба неплохо провели эту ночь…
Обманувшись в лучших (а самое лучшее из чувств – это любовь, пусть и к звонкой монете) душевных порывах, она сверкнула глазами. Поняла, что получить все и сразу не выгорело, и выпалила, стараясь ударить побольнее:
– Сволочь, ублюдок. Да с таким, как ты, за бесплатно ни одна шлюха из чернорудного квартала не легла бы!
Тут она откровенно кривила душой: ночь ей понравилась. Вот только девица рассчитывала, что помимо удовольствия ее ждет неплохой куш – ловцов жалованьем никогда не обделяли. А может, и вовсе удастся попасть в содержанки? Ее прошлый кавалер продержался всего несколько месяцев и щедростью не отличался. А сейчас и вовсе нашел Клотильде замену.
Вчера, после игристого вина, Кло казалось, что зеленоглазый ловец, что подцепил ее за барной стойкой, соответствовал званию счастливого билета в необременительную жизнь содержанки. К тому же красивый… Красивых она любила. Причем не смазливых рожей. Нет.
Этот оказался хорошо сложен, высок, с
Вот только и время оставило на нем свои отметины: шрам перечеркивал левую бровь, вертикальная морщина на лбу – свидетель частых раздумий, следы ожогов каленого железа на запястьях и предплечьях– приветы сумеречного лабиринта. Одним словом – ловец. Тот, в ком чувствовалась настоящая сила, которая–то и делает мужчину красивым, а не приторно–миловидным.
В общем, этот блондин устраивал Кло во всем, и даже больше. Ровно до его «мне пора».
Тэд ненавидел сцены. А еще – ложь. Он чуял ее, как гончая – затерявшийся меж листвы лисий след. Противно. Но и он, смрад подери, не благородный сэр с породистой родословной, а оттого подкинул на ладони пенс. И положил его на прикроватную тумбочку.
– Твой гонорар, отработала.
Кло уставилась на монету. Ее, кокотку из небедного квартала, оценили по меркам портовой шлюхи?
Да как он смеет! Чернявая набрала побольше воздуха в грудь, но оказалось поздно, входная дверь гостиницы средней руки хлопнула, оставив ее в компании механического вестника. Вестницы. Сороки.
Та раззявила свой железный клюв и заклекотала. В ее раскатисто–скрежещущем «киик» Кло уловила явно глумливые интонации и грязно выругалась. А потом шестеренки посыльной закрутились, и она вылетела во все еще распахнутое окно.
Тэду же было уже не до вчерашней пассии. Размеренные вдохи и выдохи. Нужно как следует разогнаться, тогда вхождение в лабиринт будет не таким болезненным. Путь через серый пепел – самый короткий, но не самый безопасный. Да и воспользоваться им могут только ловцы, и то – не все.
Червоточина, появившаяся в воздухе от брошенного вперед сгустка заклинания, раззявила свои хищные лепестки, и Тэд прыгнул в ее центр. Края дыры сомкнулись за его спиной, отсекая бегущего от обыденного мира.
Лабиринт Тэд не любил, и тот отвечал ему взаимностью. Но не всегда ли мы тех, кого больше всего ненавидим, знаем лучше всего?
В это же время, Хлоя Элгрис