Ловец
Шрифт:
Когда сестра милосердия зашла и увидела такой произвол: больной встал с постели и самоуправствует – то едва не выронила поднос. Она уже было хотела учинить разнос, но, напоровшись на хмурый взгляд ловца, решила промолчать. Все же с этой братией спорить – себе дороже. А если у пациента свербит так, что лежать не может – это не ее дело.
С такими мыслями сестра поставила поднос на столик и удалилась.
А Тэд, глядя на тарелку ухи, все никак не мог понять, отчего же под его кожей словно поселились древоточцы. Все раздражало.
Он упал на кровать, закрыв глаза и усилием воли заставляя себя успокоиться. Наконец понял, что его неумолимо тянет к ней, к этой пигалице. Влечет настолько, что он сейчас готов сорваться. Шагнуть в лабиринт, поймать ее след, найти, обнять, прижать и до одури зацеловать.
–Бред, – выдохнул он стенам.
Стены не ответили. А странные чувства, желания не тела, души, буквально накрыли Тэда с головой. Он отчетливо ощутил, что еще немного – и просто захлебнется в них. Такого с ним не случалась еще ни разу. Ловец с радостью бы продал собственную душу первородному мраку, чтобы этого и вовсе никогда не было.
Он пытался обмануть себя, внушить, что происходящее с ним лишь голод тела. Нужно просто подмять эту пигалицу под себя, прижать лопатками к простыням и раз за разом резко, с наслаждением вабиться в нее, услышать ее стоны, почувствовать ее руки на своей спине. Провести с ней ночь, две, неделю, месяц. Насытиться. А потом забыть, как дурман, как наваждение, выкинуть из головы, из жизни.
Но чем дольше Тэд убеждал себя в этом, тем отчетливее осознавал: ему не хватит ни недели, ни месяца. А еще – он не согласен был только на ее тело.
Тарелка с супом все же полетела в стену. Ловец отчетливо осознал: он не просто влюбился, он полюбил эту заразу, которой не нужен ни на цент.
– Да чтоб тебя!
Тэд так и пролежал недвижимым до вечера. Его душил воздух вокруг, палата, время, которое тянется клейкой смолой. Мессир, зайдя к ловцу и узрев настенную живопись, вместо приветствия изрек:
– У тебя тут весело, как посмотрю, и культурно.
Тэд, сев со стоном на кровать, упер руки в одеяло и хмуро, тоже опустив пожелания здоровья, спросил:
– Вы знали, что я зацеплюсь за свой якорь так, что без мясницкого ножа этот крюк из меня не вытащить?
– Предполагал, – собеседник без приглашения сел на кровать рядом.
– Зачем? Чтобы я сошел с ума в этом мире, а не в лабиринте?
– Я нашел якорь. А вот держать тебя, обнимая руками, или удерживать, вырывая часть тела с мясом, как крючок рыбьи потроха – это уже не от меня зависит, – Логан взглянул на Тэда внимательно, и, будто поняв что-то, уже другим тоном спросил:
– Сильно напортачил?
– Сильнее некуда.
– Сам виноват, – отрезал Логан. –
Тэд молчал и внимательно слушал.
– Так вот, к чему это я. Твоей девице я сказал, что дело ее заведу лишь со следующей недели, чтобы пока не дергалась. Как раз к твоей выписке. Смекаешь?
– Допустим, – ловец нахмурился, прекрасно чуя, куда клонит начальство. Если Логан сам уже все, считай, лично проконтролировал, то…
– В общем, пока этот Грегор под стражей и обвиняется лишь в покушении на жизнь своей супруги, ты можешь побеседовать с ним приватно и о смерти Томаса Элгриса. Ведь он у тебя главный подозреваемый, насколько я понял из отчета. Если гибель магната связана с регулярными побегами душ магов из барьера…. Но, сам понимаешь, допрос Грега – при условии, что официально сам станешь вести расследование покушения на Хлою Элгрис.
Ловец сцепил зубы. Шенни, нет, Хлоя… его личный наркотик, наваждение.
– Да, я согласен.
– Вот и отлично! Жду тебя послезавтра утром в отделении.
Мессир ушел так же, не прощаясь, оставив папку с делом Грегора Элгриса. «Для ознакомления», как уточнил Логан.
Тэд ее внимательно изучил. По нескольку раз прочитал протоколы допросов и души Лили, и самого Грега, и его любовницы.
За сутки ловцы сумели накопать изрядно, так что в вине супруга Шенни (он все так же величал ее этим именем, которое казалось ему ближе, чем светское Хлоя) сомневаться не приходилось. В отличие от убийства трехлетней давности.
С Томасом Элгрисом все обстояло не так прозрачно. Да, Тэд предполагал, что вероятнее всего виновен именно Грегор, но сбрасывать со счетов еще четверых…
Пульс застучал в ушах, пальцы непроизвольно сжали лист, что он держал в руках, а перед глазами встало лицо Шенни. Заразительно хохочущей Шенни. Она заливалась смехом. Не с ним. Не для него.
– Так я точно тронусь, – Тэд остервенело затряс головой. – Еще немного бездействия, и я начну съезжать с катушек в этой богадельне.
С этими словами он начал собираться. Когда ловец уже натянул штаны, что были заботливо свернуты и уложены в его тумбочке, в палате появился целитель. Старичок в зеленой хламиде пришел снимать швы и застал прооперированного, что называется, «на взлете».
Такого произвола лекарская душа вытерпеть не могла. Врачеватель, плюнув на то, что перед ним грозный маг, ловец и облеченный властью, отчитал Тэда как мальчишку, не стесняясь в выражениях.