Lover In Low Light
Шрифт:
— Остановись.
— Ты — единственная, кто может сказать мне, почему я должна знакомиться с девушкой Лексы, — сказала Аня, продолжая нажимать на Кларк, — ведь я поняла, что я знакома с девушкой. Я познакомилась с ней много лет назад, на самом деле. Она была занозой в моей заднице тогда, и она остаётся занозой в моей заднице сейчас.
Прерывистое дыхание выходит из рта Кларк, когда она возвращает голову в нормальное положение и кладёт руки на край барной стойки. Качая головой, она хрипит:
— Что ты хочешь мне сказать?
— Я хочу, чтобы ты
— Я чувствую, что…
— Не мне, — прервала её Аня. — Лексе. Ты должна сказать Лексе, Кларк.
— Я не могу сделать этого, — уже более уверенно трясёт головой Кларк и огибает барную стойку, возвращаясь в главную часть галереи. Она не ждёт, когда Аня пройдёт за ней, даже молча надеется, что она не сделает этого. И всё-таки тяжёлые ботинки стучат на полированном полу: как и ожидалась, Аня следует по пятам.
— Нет, ты можешь, — утверждает ей позади Аня. — Ты можешь.
Кларк наклоняется, берёт моющие средства с пола и бормочет:
— Пожалуйста, просто иди домой. Аня.
— Я не уйду просто потому, что ты этого хочешь, — сказала Аня, — от этого ты не получишь правды.
— Она знает! — Кларк снова бросает моющие средства на пол и разворачивается. Её грудь вздымается при тяжёлом дыхании, что она вдыхает и с силой выдыхает. Она находится на грани взрыва. Часть её желает взорваться, разорваться на частицы, измельчиться в пыль; быть лишь воздухом, потому что тогда, возможно, эта ноша, эта ужасная ноша, просто ушла бы, и она больше не будет чувствовать этого. — Она знает.
— Ей нужно услышать это.
— Нет, не нужно, — заверила Кларк. — Ей не нужно знать, что я порвала с Финном или что я до сих пор хочу быть с ней, или хотя бы что-то из этого. Я сделала свой выбор. Я не собираюсь делать выбор за неё. Наша история и так достаточно тяжела. Я не собираюсь обрушивать на неё свои чувства и заставлять её считать, словно она должна выбирать прямо сейчас или вообще когда-либо. Если она желает меня, она может решить это для себя без какого-либо напора с моей стороны.
— Я не говорю тебе заставлять её делать выбор, Кларк, — сказала Аня. — Я просто прошу тебя немного открыться. Я говорю тебе сказать ей, что это касается не только тебя, что у тебя до сих пор есть к ней чувства. Это откроет дверь. И всё. Ничего больше. Ничего меньше.
— Я не могу сделать этого.
— Почему нет?
— Потому.
— Потому?
— Потому что я не могу! — Кларк трёт свои покалывающие глаза прежде, чем посмотреть на Аню. — Ты думаешь, я просто могу позвонить и сказать: «Хэй, у меня до сих пор остались к тебе чувства»? Ты думаешь, что это так легко, что я могу просто задеть верхушку айсберга и не утонуть? Что это полностью, блядь, не уничтожит меня?
— Кларк.
— Нет, ты хочешь знать, почему я не говорю ей, Аня? — сдавленный, лишённый радости, беспомощный смех проталкивается через неё, на заключительных нотах смех переходит в сдержанное рыдание. — Я не могу сказать ей потому, что если я открою свой рот, то то, что оттуда выйдет, не будет «у меня до сих пор остались
Кларк делает резкий, шаткий вдох, слёзы проталкиваются сквозь ресницы. Голос хриплый, когда она произносит эти слова, но она, так или иначе, заставляет себя произнести их. Она закрывает глаза и представляет Лексу прямо перед собой.
— Я не хочу нескольких украденных моментов в баре или неловких двойных свиданий, или возбуждённых переглядок через всю комнату. Я не хочу историю, о которой мы никогда не будем говорить или обо всех этих крошечных сломанных моментах. Я хочу всю жизнь. Я хочу не меньше жизни.
Её колени затряслись, словно они признают её ошибку. Она открывает глаза, на щеках видны линии, и она смотрит на Аню:
— Потому что именно это мы и обещали друг другу.
Её голос сломленный, искажённый, и Кларк почти сердито вытирает свои щёки, после чего говорит:
— Вот, почему я не могу сказать ей, Аня. Потому что я хочу то, что больше не принадлежит мне, чтобы желать этого, то, что не было моим годами.
Пройдя маленький промежуток между ними, Аня положила одну руку на плечо Кларк, а другой вытирает свежие слёзы на щеках девушки.
— Может, поэтому ты и должна рассказать ей, Кларк. Какой смысл в жизни, если ты не живёшь?
— Я не могу. Я не собираюсь быть эгоисткой.
Аня вздохнула и покачала головой:
— Ладно, — в последний раз она сжимает плечо Кларк, разворачивается и направляется обратно в сторону мини-бара, берёт свой шлем и проходит в сторону входной двери.
Когда она приоткрыла дверь, зимний воздух ворвался внутрь, и Кларк вздрогнула.
— Позволь мне хотя бы спросить у тебя, — сказала Аня, остановившись у открытой двери, чтобы надеть шлем и закрепить его. — Ты порвала с Финном, потому что ты не думала, что это справедливо: быть с ним, ведь ты до сих пор любишь Лексу. Так, что может быть более эгоистично? Сказать Лексе, что ты чувствуешь, чтобы она знала, что у неё хотя бы есть шанс с тобой? Или не говорить Лексе, что ты чувствуешь и позволить ей думать, что нет никакой надежды, чтобы она осталась в отношениях с кем-то, кто заслуживает, блядь, лучшего, чем быть чьим-то вторым номером?
Кларк открывает рот, её грудь болит, внезапно стало невозможно дышать. Она не может довести слова до губ, не может заставить голос сформироваться в пустом воздухе, но Аня и не ищет ответа. Она просто хочет довести до неё эту точку зрения, и у неё это выходит. Кларк чувствует, словно острый наконечник рассекает её грудь.
— На кону стоит несколько больше сердец, чем ваши с Лексой, — говорит Аня, и, не говоря ничего больше, она выходит из галереи в снегопад.
========== Глава 4: Мы не те, кем привыкли быть. Часть 2. ==========