Ловля ветра
Шрифт:
– Ослабьте узлы, – попросил я.
Пауль нехорошо взглянул на меня, но Роджер кивнул, и узлы были немного ослаблены.
– Пауль! Йооп! – приказал Роджер. – Вы останетесь в вагоне. Если кто-то захочет уйти или хотя бы сорвать газету с окна, стреляйте без предупреждения.
Торопясь, он повел своих людей в тамбур. И только сейчас я увидел напротив себя еще одного человека. Раньше его скрывала от меня высокая спинка кресла.
Этот человек был тощ и нескладен. Толстый плащ, точнее, пальто, он, свернув, держал на коленях, – больше при нем ничего не было – ни сумки, ни чемодана.
Где-то за вагоном прогремели выстрелы. Стреляли, наверное, поверх вагона, ни одна пуля не ударила в стенку или стекло. Дальняя дверь раздвинулась. Кто-то из малайцев крикнул:
– Пауль, солдаты хотят штурмовать поезд! Возьми того, что с усами!
Пауль незамедлительно сдернул с сиденья усатого франта. Тот чуть не упал, но все же удержался на ногах. Вид у него теперь был униженный и больной – он расплачивался за пьянство. Опасливо прислушиваясь к длинной пулеметной очереди, франт впереди Пауля прошел к выходу и исчез за сомкнувшимися за ним дверями. Йооп из угла настороженно следил за нами, но никто не шелохнулся. В соседнем вагоне один за другим гулко ударили три выстрела.
«Это первый!.. – мрачно подумал я. – Они держат слово… – И подумал: – Кто будет следующим?..»
Кисти рук были связаны, но я свободно мог шевелить пальцами и шевелил – чем еще мне было заняться? На сиденье рядом со мной валялась дешевая авторучка – из тех, что заправляется баллончиками. Наверное, ее оставил кто-то из малайцев. Я дотянулся до нее и взял в руки.
Зачем она мне? Я и сам не знал.
Но чем-то надо было заняться. Ждать – занятие не из самых приятных, а нам, судя по всему, предстояло долгое ожидание. Нам…
Я не смотрел на своего соседа – опора малая, ненадежная; столь же ненадежной опорой казались и все остальные. Я машинально вертел в руках ручку: все, что я мог – это дотянуться ею до светлой кожи кресла.
«Ну да, – хмыкнул я. – Оставлю на коже свои инициалы. Джек Берримен ничего не пропустит, он поймет, что здесь происходило».
«Прогулка!..» – фыркнул я не без презрения, будто шеф был в чем-то виноват.
Думая так, успокаивая себя, обдумывая дальнейшие действия, я машинально вывел на светлой коже кресла довольно правильный круг, а подумав, снабдил его мелкими лучиками.
Солнце – золото… Тело пурпурное, зрелый муж, отчий огонь, свет горний…
В центре круга можно было поставить жирную точку, и я поставил ее.
Солнце… Золото… Утешил бы меня блеск золота, дотянись я до него сейчас?
Я усмехнулся. Дотянуться до золота я не мог. Возможно, его запасы велики у алхимиков, но надо знать, где они таят его. У меня золота не было.
Думаю, никакого золота не было и у малайцев. Конечно, они должны были на что-то покупать оружие, не возили же они его с собой.
Я усмехнулся. Совсем недавно Консультация выгодно сбыла запас устаревшего оружия… Кому?.. Этого я не знал… Не исключено, что оно было приобретено патриотами Южных Молукк… Почему бы и нет?
Ладно. Придется ждать.
Надо настраиваться на долгое ожидание.
Я хмурился, терпеливо прикидывая варианты.
Думая обо всем этом, я продолжал разрисовывать светлую кожу кресла. Она была упругой.
Кольцо… Я сделал его отчетливым… сверху снабдил маленьким полумесяцем – рогами вверх, снизу – прямой ручкой, отчего он стало похожим на ручное зеркальце, ручку превратил в крест, пририсовав короткую прямую перекладину.
Алхимический символ ртути…
Я ухмыльнулся. Ехать к алхимикам, ожидать неизвестного человека, надеяться на встречу, а попасть к малайцам! «Прогулка!..»
Бродить по пустынным улочкам самого что ни на есть бобрового городка, а попасть в лапы патриотов каких-то там Южных Молукк!
Я с отвращением бросил ручку.
Упав на кресло, она медленно покатилась, пока не завалилась в щели между спинкой и сиденьем.
Мормоны, флегматичные, внешне спокойные, но, конечно, трясущиеся не только за себя, но и за свои плетеные корзины; мамалыжник из Теннеси; этот недоношенный медлительный сукин кот напротив; послушные перепуганные биверы – угораздило меня попасть в столь странную компанию! Начнись драка, мне попросту не на кого будет опереться.
Подняв голову, я еще раз осмотрел согнанных в вагон пассажиров. Они боялись поднять глаза, боялись малайцев, на корточках устроившихся в углу вагона. Я перевел взгляд на своего соседа. Он мирно дремал. Казалось, ничто его не трогает: голова была откинута на спинку кресла, глаза закрыты. В этой позе, расслабленный, вдруг постаревший, он казался мне странно знакомым.
Знакомым?
Где я мог его видеть?
Я мучительно вспоминал, перебирая в памяти самые вздорные ситуации, но, как чаще всего и бывает, вспомнил его сразу, вдруг.
Шеббс!
Ну да, прощаясь, уже встав на ноги, шеф сунул руку в карман и извлек из него фотографию. «Ты помнишь этого человека?»
Конечно, я его помнил. С Джеком Беррименом мы тщательно изучили всю его биографию. Чтобы окончательно убедиться, что это он, следовало бы взглянуть на его ноги – от ступней до коленей они должны были выглядеть фиолетовыми от вздувшихся поврежденных кровеносных сосудов, – думаю, не самое привлекательное зрелище.
«Похоже, – понял я, – не выйдя на алхимиков, никого не встретив в Спирнгз-6, попав в руки малайцев, я по чистой случайности наткнулся на Шеббса».
4
Усердие, ничего не дается без усердия, Эл! С усердием начинай, с усердием продолжай дело. Желание отдохнуть – первый признак возможного поражения.
Герберт Шеббс. Именно так писалось его настоящее имя, хотя псевдонимов у него было более чем достаточно – Сэм Поффит, Олл Смит, Роджер Флаерти… Профессиональный взломщик и вор, он прошел хорошую школу в различных исправительных заведениях и, прежде всего, в мрачных стенах Ливенуорта. Что, впрочем, не сделало его честнее.