Ловушка для ангела

Гладышева Елена Николаевна

Труханов и Елена Юрьевна молчали, глядя на раскрасневшуюся от возбуждения физиономию Зеленина.

— Ну? — не выдержала Елена Юрьевна.

— Коню понятно, что всё захапал Лаврищев! И так умно всё обстряпал, что фирма, недвижимость и все денежки теперь его, а Темников не присутствует! Ведь ни для кого не секрет, что некоторые особи, имея мещанский характер, для того чтобы разбогатеть не гнушаются никаким коварством! Возможно, здесь не обошлось и без Серого кардинала! — подытожил Алексей пространную мысль.

— Коню — то

может быть и понятно, — не очень энергично согласился Труханов. — Но его понятия к делу не пришьёшь! Хочешь копнуть под Лаврищева — вперёд! Тебе, как говорится, и лопату в руки! Я и так рою в меру сил. Только в этом случае и экскаватор не помощник! Если только себе любимому могилку подготовить?

Евгений чуть было не проговорился про, преследующую его уже несколько дней, серебристую иномарку. Боясь прослыть параноиком, он хотел поначалу убедиться в том, что к нему действительно кто — то привязал «хвост».

— Эх, Евгений Витальевич, умеете же вы обломать неожиданные идеи, — сник Алексей, включая электрический чайник, чтобы хот чайком подкрепить свои впустую израсходованные, силы. Ведь не за водкой же идти?

— Тебе, Лёшик, вчера, похоже, не только идеи обломали, но и рога? Где нарвался — то? — спросил Труханов, когда Елена Юрьевна вышла за водой для поливки комнатных цветов, которых она развела в отделе чуть меньше, чем в оранжерее.

И вообще Елена содержала кабинет в идеальной чистоте и давала разгон уборщице, если что — то было не так. Может для Евгения это было важно, потому, что дома у него самого так не хватало женской руки?

— Да, так — издержки творчества, — поскромничал Алексей, по — началу не захотев вдаваться в подробности.

— Ну не стесняйся — рассказывай, что ты такого натворил? Или пока только одни потуги? — не отставал Труханов.

— Вот честно, Евгений Витальевич, с кинокамерой я вчера был. На дне рождения одной тёлки. Она москвичка, но снимает квартиру, чтобы жить отдельно от родителей. Они типичные зануды.

Мы вчера так нормально позажигали, — от приятных воспоминаний на подбитом лице Алексея расплылась глуповатая, счастливая улыбка.

— Потом гости стали дружно отваливать. И прямо под занавес на тебе — звонок в дверь! Настойчивый такой. Это её родители припёрлись. Такие сердечные люди: я так понял, что если бы я при них от страха окочурился, то в утешение дочке похоронили бы они меня пышно! А так пока телевизор — плазму ей в подарок привезли.

Ейный папа заставил меня эту плазму на стенку повесить, а мама сделала мне ручкой и пошла на кухню мыть посуду.

Ну, я понял, что сегодня у меня здесь полный облом и ушёл. С расстройства заблудился даже. Метро не видно, а я замёрз. Смотрю какое — то заведение. Ну, я и зашёл.

— За бабой! — перебил его Труханов.

— За феей! — с ностальгией вспоминал Алексей. — Она сразу к стойке бара пошла и я за ней. И прямо как в сказке, смотрю — это Изольда. Ну, я к ней.

А она мне так: — Мы знакомы?

Я даже растерялся сначала от такого возмутительного коварства. Ведь я ей фотку свою высылал. Напомнил так ненавязчиво. Вроде узнала, но без энтузиазма. Я заказал ей коньяку, а себе двести граммов водки.

Смотрю, бармен мой стакан с водкой пронёс мимо моего носа и Изольде подставил. А она его залпом опорожнила, непоморщась.

А меня бармен — козёл обслуживать отказался! Нормально, да? А я так реально под вискарём!

Ты же знаешь, что по натуре я очень милый, можно сказать тончайшей души человек, а тут я словно себя не контролировал! Тогда на меня не просто нервозность нашла, а он меня выбесил!!

Я прямо с катушек слетел и запустил в него пустым стаканом. А он, сволочь, живучий такой оказался и увёртливый — за стойкой бара спрятался. Я его оттуда всё же как — то выудил, швырнул в стену. А он отрикошетил от стены и опять за стойкой оказался, словно он оттуда никуда не выходил! Тогда я на него попёр, вроде как со стулом, а тут охранник откуда — то нарисовался, здоровый такой, прямо шкаф.

— Ну, ты, Лёха, сдвинутый на весь чердак! — усмехнулся Евгений.

— Я и не помню, как я на улице оказался. На асфальте и без сумки, — пропустил комплимент мимо ушей Алексей. — Я за сумкой, а этот, который «на фэйсе» меня не пускает. Я в карман за удостоверением полез, и, как назло, оно в другой куртке дома осталось, — злился Алексей.

— В общем закончил я вечер креативно — охранник мне морду набил. Толи он не понял мой жест, но среагировал мгновенно: прямо в табло мне и въехал. Короче, мне так влетело, что из головы всё сразу вылетело. Короче я, чуть было, совсем не обнулился! — поморщился он, аккуратно трогая синяк своими длинными пальцами.

— Я на вывеску глянул, ну, чтоб запомнить это гадкое место, а там, мать честная — голубым по синему — «Голубая Лагуна»! Выходит Изольда моя оказалась «заднеприводным»!

— Следствию всё ясно, можешь не продолжать! — усмехнулся Труханов.

— Надо же было так лохонуться! Может мне вообще уволиться по профнепригодности? — расстроенный Алексей заглянул в глаза начальнику, пытаясь разглядеть в них хоть каплю сочувствия.

— Даже не знаю, — задумчиво произнёс Евгений.

На Алексее лица не было.

— Да не бери ты в голову, святая простота! — наконец сжалился Труханов над Зелениным.

Алексей расстроено глядел в окно на заснеженную улицу.

Елена Юрьевна где — то задерживалась. Возможно, обсуждала что — то с кем — то, но, несомненно, горела лучшими намерениями.

Закипел чайник.

Алексей встал и, с несвойственной ему суетливой услужливостью, разлил кипяток по трём бокалам с разложенными в них пакетиками с чайной заваркой.

— Где это стрёмное заведение? — Понял тонкий намёк Труханов, вернувшись за свой стол с полным бокалом.