Ловушка для ангела
Шрифт:
Они договорились встретиться завтра, хотя Людмилу Григорьевну трясло от нетерпения.
Выйдя из резиденции Лаврищевых на воздух, Пейков порылся в карманах, достал сигарету и закурил. На душе у него было скверно.
Поздним вечером в своей небольшой квартире, обставленной в спартанском стиле, Артём лёг на кушетку и как сильный слипер входил по очереди в сны членов семьи Темниковых. Он пытался во время их сна считать прошлое своих пациентов.
Дмитрий Антонович в своём сне не спеша ехал куда — то на синем автомобиле, напоминавшем округлый микроавтобус. Доехав до нужного ему места,
Но Пейков, войдя в его сон, заставил Темникова снова вернуться в машину.
Дмитрий Антонович, не охотно, но, чувствуя, что это необходимо, преодолел месиво из грязи и мокрого снега на неубранной проезжей части, сильно испачкал ботинки и неприятно промочил ноги.
В машине было темно и жарко, как в аду. Его ноги отогрелись, да и сам он сильно вспотел. Ведь он всю ночь ездил в разные места и очень устал.
С трудом проснувшись утром, Темников понял, что не выспался, потому, что ночью мучился от кошмара, который помнил очень смутно. Сначала он колесил по разным городам. Иногда места казались ему знакомыми. Потом вроде бы его машина заглохла и её на буксире тащила какая — то лошадь. Он сидел в машине и смотрел в окно на пустые поля вокруг. Потом подъехал к кладбищу. Он понимал, что был расстроен чем — то, а чем, так и не смог вспомнить.
Но чувство грозившей ему опасности прочно обосновалось в его мозгу и периодически терроризировало его сознание.
Зато Пейков, сам находясь в состоянии транса, всю ночь подробно рассказывал о жизненных похождениях Дмитрия Антоновича. Он пытался пробиться в самые сокрытые участки подсознания Темникова, которые сами по себе являлись страхами, или страхом стало бы их изобличение.
Находившаяся рядом с ним его ассистент Валентина Кошкина записывала на диктофон всё, что говорил Артём и одновременно дублировала запись услышанного от руки, боясь, что диктофон, как это было уже не раз, может отказать.
Потом Пейков с Валентиной несколько раз прослушивали запись целиком и частями. Из полученных сведений выходило, что своей жизнью Темников был в целом доволен. Он был азартен, любил деньги, женщин и сына. Любил шумные компании и не прочь был пропустить рюмочку, другую коньячку и потом отправиться туда, где по — веселее и покашмарить там. Но с алкоголем проблем не имел. Не любил лишь «Шампанское», но это дело вкуса.
А зацепиться за что — либо серьёзное в жизни Дмитрия Антоновича, за то, что по — настоящему беспокоило бы его, не представлялось возможным.
Артём попытался сосредоточиться на фотографии Темникова старшего. Для него, как для экстрасенса, фотография человека была не только его изображением, но и всех его оболочек, в том числе и астральных.
Он включал своё внутреннее зрение подобно прибору ночного видения. И в его руках фотография становилась своеобразными открытыми воротами к, запечатленному на ней, человеку. По ней он мог не только получить о человеке информацию, но при желании и убить его, испортить или подчинить своей воле. Было бы желание.
Артём приложил максимум усилий, но в этот раз результата получить какой — либо серьёзный, скрытый компромат не было. Единственным беспокойным воспоминанием
Но выходило, что Темников ничего конкретного не знал, просто чистый инстинкт.
Тамара Кузьминична, постоянно спотыкаясь во сне о непреодолимые препятствия, в состоянии бодрствования жила вся на нервах, постоянно переживая за свою семью. Как ни пыталась всячески обелить своего любимого мужа и обожаемого сынка, в душе она осознавала, сколько горечи она претерпела от них.
Как натура творческая, по молодости Тамара любила посещать театры, вечера поэзии и художественные выставки. И иногда слышала внутренний голос. На одной из выставок она и встретила Диму Темникова. Внутренний голос услужливо подсказал ей, что неотразимый Дима — её судьба. Она тут же ухватилась за эту мысль и начала деятельно её материализовывать.
Но Дима оказался каким — то не таким. Потом она и вовсе сильно разочаровалась в обывательском характере своего мужа. Имея твёрдый характер и поставив перед собой определённые цели, по жизни она всё же сломалась. Это и стало постсоматической причиной многочисленных болячек её организма.
В её случае болевой точкой могла стать любая, даже самая незначительная.
А пофигист Вадим вообще оказался последней сволочью. Его не только избаловали любящие родители, но в нём явно проглядывался негативный след, оставленный когда — то прочитанными им некоторыми теориями Зигмунда Фрейда.
Эти теории об отрицании стыда и совести, направленные на отрицание веры, были предназначены в основном для узких специалистов и сделали немало для возможности управления общественным сознанием и развратили не одно поколение молодёжи.
Вадим не был храбрецом, но найдя в трудах Фрейда, так созвучным его генетическим склонностям, оправдание преобладания низменных чувств и страстей над духовностью, часто выходил за рамки дозволенного.
— Гулять, так гулять, чтоб чертям было завидно! — стало его любимой фразой по вечерам. А утром, массируя оба виска, он старался вспомнить — где его вчера так отделали? И пытался сообразить какой род медицины мог бы сейчас поставить его на ноги?
Ему было глубоко наплевать на всех, кроме себя любимого. Со временем в нём проснулся немилосердный индивид, до той поры дремавший в глубине его сознания. У него не было привязанности ни к семье, ни к друзьям, ни к коллегам по актёрскому цеху.
Он нисколько не верил в мистику, считая её абсолютной хренью и просто захлебнулся бы от смеха, узнав, что кто — то может вторгнуться в его сон.
Такого не прошибёшь ничем. Значит, на него предстояло воздействовать только установкой или кодовым словом.
9
Лариса узнала о случившейся трагедии с парнем Ани только на следующий день. В школу Аня не пришла, но вся школа бурлила эмоциями по поводу нелепой смерти ещё одного байкера. Самым странным в этой истории было то, что друзья, ехавшие на мотоцикле впереди него, утверждали, что видимых помех движению на дороге не было. И как он мог столкнуться с бетонным ограждением, было совсем не понятно.