Ловушка для блондинов
Шрифт:
Удовлетворенно оглядев наши размякшие от еды, тепла и света физиономии, Франсуа Ксавье сказал, что гостиница за углом, надо перейти дорогу, и любезно предложил отвезти нас туда на машине. Я уже открыла рот, чтобы поблагодарить и согласиться, но Сергей неожиданно застеснялся и стал заверять нашего гостеприимного хозяина, что и так уже его задержали, и вполне дойдем сами. Франсуа Ксавье настаивать не стал.
Договорившись о плане работ на завтра, мы в его сопровождении вышли из казино, он еще раз предложил транспортные услуги, но Кужеров опять отказался,
А мы с Кужеровым побрели за угол, и только когда он несколько свернул с курса на гостиницу, нацелившись на освещенные круглосуточные ларьки, мне со всей очевидностью открылся его коварный план.
— Чего это ты там хочешь? — противным голосом спросила я, вцепившись в его руку.
— Я? А… Ну, нам на завтрак надо чего-нибудь прикупить, — фальшиво стал объяснять Кужеров, а глаза его уже выхватили ларек со спиртным, и я поняла, что его сближение с алкогольным прилавком неизбежно, как столкновение “Титаника” с айсбергом.
Мне оставалось только принять судьбу такой, какая она есть. Максимум, что я могла сделать в этой ситуации, чтобы предотвратить особо тяжкие последствия, — это выпить большую часть бутылки, которую он собирался приобрести. Но тогда под угрозой моя трудоспособность. Оставалось выяснить, чем он собирается тут напиться. Я с тоской смотрела, как мой спутник приобретает бутылку водки, и сожалела, что даже ради обеспечения завтрашнего трудового дня разделить с ним радость распития этого напитка я не смогу, поскольку мой организм водку не принимает.
По-моему, Кужеров на это и рассчитывал; но, тем не менее, благородно спросил, что бы я хотела выпить.
— Понимаешь, Машка, — бубнил он, — мы уже третий день в командировке, а еще ни в одном глазу; это примета плохая. Давай обмоем, чтобы завтра все получилось, ага?
Силы для борьбы были слишком неравны, и я вяло указала на бутылку с этикеткой финского клюквенного ликера “Арктика”, с некоторым удивлением отметив про себя, как хорошо снабжается спиртным Ивановская область, в Питере я давно этого напитка не видела.
Фужер широким жестом прикупил еще и ликер, и мы побрели в гостиницу. При этом он совершенно забыл про “что-нибудь на завтрак”, бывшее предлогом для этого шопинга. Пришлось мне возвращаться и покупать закуску, еще и потому, что пить без закуски даже ликер я не в состоянии. В общем, в командировках я человек совершенно бесполезный.
Интерьеры гостиницы, особенно после казино “Европа”, навевали мысли о самоубийстве. Нет, серьезно, есть такие места, в которых сама обстановка приводит к мысли либо кого-то убить, либо самому повеситься. Я много раз выезжала на трупы в такие дома, где, на мой взгляд, не совершить преступление было невозможно.
Первое, что я сделала, — это разведала расположение туалетной комнаты и потребовала от Кужерова страшной клятвы, что он по первому требованию будет сопровождать меня туда (шутки шутками, а добираться до туалета было не меньше пяти минут по коридору), и ждать около двери с пистолетом
В качестве места распития я дипломатично предложила свой номер, преследуя корыстные цели. Если Фужер напьется до такой степени, что упадет, — пусть падает в моем номере; а то, если я захочу в туалет, а Фужер в это время будет спать у себя, закрывшись, мне ничто не поможет. А так — худо-бедно, но попробую контролировать обстановку…
В общем, когда мы накрыли на стол, он выглядел даже эстетично. Я расслабилась, Фужер открыл бутылку водки и наполнил свой стакан, потом налил мне ликера.
— Ну… За успех нашего безнадежного дела, — произнес он свой коронный тост, подняв стакан.
Я тоже подняла свою посудину и, поднеся ее к лицу, вдруг почувствовала из стакана совершенно неуместный в данной обстановке запах.
— Подожди-ка, — сказала я Кужерову, придержав свободной рукой его руку со стаканом, и он недовольно наморщился. Я снова нюхнула содержимое стакана и задала Сергею вопрос:
— Слушай, а почему оттуда, — я кивком показала на стакан, — пахнет так, как будто я ногти крашу?
— Ну-ка, — озаботился Кужеров, — дай понюхать.
Не выпуская из рук своего стакана, он взял мой и принюхался. Потом покачал головой и отпил чуть-чуть моего ликера. Посмаковав пробу на языке, он скривился и отставил стакан. Я, затаив дыхание, ждала результатов дегустации.
— Знаешь, Маша, — сказал он задумчиво, — не пей ты это лучше.
— А почему так пахнет? — приставала я.
— А потому что это подкрашенный ацетон. И я даже не уверен, что его подкрасили клюквой. Пей лучше водку.
— Да? — с подозрением спросила я. — А свою водку ты нюхал? Дай-ка!
Я отобрала у него стакан и понюхала. По-моему, она пахла точно так же, как и “ликер”, о чем я сообщила Кужерову. Но его измученный долгим воздержанием разум отказывался верить в такой облом. Он и нюхал содержимое стакана, а потом и бутылки, и пробовал на вкус, но даже его тренированный организм противился соединению с этим напитком. Тяжело вздохнув — и от этого протяжного вздоха у меня чуть не разорвалось сердце, — он отставил стакан и аккуратно завинтил обе бутылки.
— Может, чайку? — робко предложила я, сознавая всю неуместность безалкогольного напитка в данной ситуации.
Кужеров горестно покачал головой.
А когда я потянулась к бутылкам, чтобы выкинуть их в мусорное ведро, Кужеров неожиданно вцепился в них.
— Сергей! Что ты собираешься с ними делать? — подозрительно спросила я. — Ты хочешь, что ли, в ларьке деньги забрать? Так в чужом городе, ночью, можешь получить по кумполу. Я тебя не отпускаю.
Но по умоляющему взгляду опера Кужерова я поняла, что он замысливал иное. Он хотел тихо унести бутылки к себе и попробовать все-таки выпить ЭТО. Когда меня осенила эта догадка, я вцепилась в бутылки гораздо крепче Кужерова и остервенело потащила их к себе.