Ловушка для Черного Рейдера
Шрифт:
Но тут задумавшийся участковый обнаружил вдруг, что стало уже совсем поздно, поэтому ни о каких деловых визитах думать не приходится, и отправился восвояси.
А состоявшимся разговором, который на «разговор», как таковой, не тянул, Павел Антонович был, в общем доволен. Картинка-то понемногу начинает проясняться. И что было похищение, тоже теперь бесспорно. Значит, и с заявлением гражданки Крюковой медлить не стоит. Надо ему давать ход…
«Девчонка-то молодец!» — с удовольствием констатировал Александр Борисович, откладывая очередную прочитанную аннотацию и вспоминая, что Алла тогда, в самом конце одного,
Турецкий усмехнулся, вспомнив, как дружно, защищая честь мундира, а в сущности, самих себя, «отрабатывал» свои проблемы нижний эшелон органов правопорядка, и как начал потом подключаться к их мерзопакостной «игре» более высокий эшелон. Ну да, там же они и лежали — на верхних полочках, недосягаемых для рядовых оперов и следователей, — те самые, высшие «интересы» руководства. А от «нижних» требовалось только одно: полное соответствие! И как же они здорово научились «соответствовать», просто уму непостижимо!
«Нет, все-таки Алла умница, права Алевтина, надо ей помочь. И, кстати, — подумал вдруг Турецкий, — даже временная работа в ЧОПе «Глория» может оказать существенную помощь журналистке Стериной, которая пока безуспешно пытается разобраться со своими обидчиками. Этого тоже не надо забывать. Кто она была до сих пор? Безвестная журналистка из провинции, а теперь? Секретарь одного из наиболее уважаемых частных охранных агентств! Одна клиентура чего стоит!.. Ну, так кто же молодец, в конце концов? Конечно, сумасшедшая в своей постоянной страсти Алька. Надо будет ей сказать об этом, вот уж обрадуется-то девушка!.. Кому там, как говорится, доброе слово приятно? Кошке, что ли? Но нет, Алька — не кошечка, она, скорее, подозрительно ласковая и сладко мурлыкающая тигрица, а с такой «зверушкой» надо считаться всерьез…
Глава третья
КРОВАВЫЙ СПЕКТАКЛЬ
Муранов позвонил следователю Корнилину.
— Ну, что не докладываешь, Коля? Как там у вас дела?
— Дак, э-э… Михаил Евдокимович? Ведем работу.
— Ты мне результаты давай! Почему остановка? Какие проблемы?
— Ну… — весело ответил Корнилин, — особых-то нет. Но — упираются. Одного решили отпустить пока.
— Это кто ж так решил? — строго спросил Муранов. — А второй, что с ним?
— Который сержантик, он нам, в общем-то, здесь без надобности. У нас для него такой крючок, век не сорвется, так что лучше пусть пока побегает. А вот лейтенант упорствует. Не знаю, не хочу, не буду, — обычное дело, время требуется. И меры более жесткие.
— Так чего ждете? Или кого? Ты прямо говори! Может, тебе указание генерального прокурора требуется? Так и скажи. А уж я постараюсь, чтоб он лично тебе
— Мы свое дело знаем, Михаил Евдокимович, — не принял несправедливого сарказма следователь, — нас учить не надо.
— Ну, надо или не надо, это будущее покажет. А, кстати, где вы ту девку-то содержите?
Корнилин помялся немного и сознался, впрочем, совсем не считая себя виноватым:
— Да на даче вашей пустой. Ну, в Лопухине, там же никого нет, а подвал хороший, удобный. Да вы знаете, мы же там… У нас и места такого больше нет.
— Ты с ума сошел?! — «загремел» Муранов. — А если кто-нибудь?..
— Никого, — успокоил Корнилин, — нарочно перед этим проверили.
— Долго вы еще собираетесь… там? Лизавете зачем-то понадобилось… Черт ее знает, что ей там нужно!
— Денечек подождите. Как с этим упрямым разберемся, так и уберем сразу, чтоб никаких следов не оставалось.
— Ну, вы — орлы! Хоть бы предупредили заранее! Ладно, смотрите у меня, ребята… — Муранов посопел в трубку. — А сержанта отпустили уже?
— Нет, только собираемся. Поговорили, ну и… Сейчас дам команду.
— А я б не стал. На твоем месте. Что на него за крючок-то?
— Да тоже девка его. Пообещали, если он где чего вякнет, я с ней сам поговорю, — Корнилин хмыкнул, — с пристрастием. Это он хорошо осознал. И ей знакомства со мной вряд ли пожелает… А почему вы считаете что зря? Думаете, не стоит?
— Ну, а если он все-таки управу станет искать, а девку свою спрячет, тогда что? Нет, я бы на твоем месте, Коля, обеспечил бы ему небольшое дельце, по административной линии, так, суточек на пяток. Есть же у тебя нужные ребятки? Ну, свидетели?
— Да за этими дело не станет. Значит, считаете, не надо?
— Коля, ну чего ты меня-то спрашиваешь? Ты — сам умный, как надо, так и делай. Твоя работа, я в нее отродясь не вмешивался, верно?
— Верно, Михаил Евдокимович. Ну, хорошо, тогда мы постараемся придумать сейчас что-нибудь…
— А чего там думать? — Муранов рассмеялся. — Изобразите по статье двадцатой, первой, что ли, Административного кодекса, ну, за мелкое хулиганство, и дело с концом. Никто ж и возражать не станет.
— Это можно. Только под что? Чего ему инкриминировать-то?
— Коля, ну, мне ли тебя учить? Да нецензурная брань в общественном месте. По пьяной лавочке. У тебя что, некому заявление написать? Может, мне прикажешь?
— Нет, написать-то отчего ж… А если сержант заявит, что его силой заставили признаться? И судья начнет..? — Николай с юмором «выдал» про то, как может поступить судья, которому вдруг почему-нибудь окажутся, мягко выражаясь, по хрену все их заморочки.
— А ты не знаешь, как это делается? Тоже учить надо? Пусть твой сержант подпишет протокол об административном правонарушении. Это для него будет гораздо лучше, чем, к примеру, сесть в камеру к уголовникам по статье сто тридцать первой УК.
Он и сам должен знать, как они с насильниками поступают, и ты объясни, напомни, пообещай пустить впереди маляву. Кто откажется, а? Думать надо, Коля, а не шарики в карманах катать, понял? Ну, давай, звони. Побыстрей только, время не ждет! Не тяни! — закончил Муранов уже сердитым тоном.