Ловушка для декана
Шрифт:
И сами толчки уже не были такими резкими и раздирающими – будто меня смочили там слюной.
Это от крови, поняла я, и меня слегка замутило… Не от брезгливости, нет. От страха, что ему противно станет, это ж все равно что во время месячных трахаться…
Но Матвей не выглядел так, будто ему противно. Лицо его слегка вытянулось, какое-то странно расслабленное и напряженное одновременно, глаза все еще смотрели на меня, не отрываясь, но уже явно четко не видели – помутневшие и чуть закатившиеся под полузакрытыми веками…
И с каждым толчком,
Хочу, чтобы он кончил, подумалось вдруг. Вот прямо так, в меня, то есть в резинку…
Все равно возбуждение прошло, да и не до него мне…
– Ну же… – подбодрила я его, сама с трудом понимая, что говорю. – Не останавливайся… Уже не больно…
Он резко выдохнул, склоняясь ниже, впиваясь губами мне в шею… атакуя губы... Снова приподнялся.
– Не кончишь?
Я помотала головой, готовая ответить, но его рука вдруг протиснулась между нами, большим пальцем проскальзывая между складочек… и мое твердое «нет» застряло где-то на выходе.
– А так?
Палец вытворял нечто совершенно невероятное – не надавливал, а будто подманивал, быстрыми и легкими касаниями заставляя сосредоточиться на ощущениях вокруг клитора, захотеть «словить» их, прочувствовать до конца…
Я даже захныкала от нетерпения, подаваясь вперед.
– Так хорошо? – он чуть приподнялся, алчно глядя мне между ног и все так же медленно и тяжело толкаясь, почти не выходя, будто не хотел покидать лишний раз мое тело.
Хорошо не то слово – его палец уже тонул, и отнюдь не в крови, отлично заменяя трение моих собственных ног, к которому я успела привыкнуть за месяцы ночных мастурбаций…
– Я – твой первый, Лера… – он вдруг вышел и надавил на клитор уже не пальцем, а головкой члена – широкой, тяжелой и удивительно горячей… Нырнул рукой под затылок, приподнял и заставил смотреть, водя по половым губам – внутри и снаружи. – Там… у тебя внутри… никого не было… Там туго и узко… как у девочки… и горячо… как в раю…
И от одного только зрелища, от стыда пополам с возбуждением, меня в пот прошибло, свело бедра острой, предоргазменной судорогой…
– Пожалста, пожалтса… – заскулила, выгибаясь, сама не зная, чего хочу – то ли внутрь, то ли еще вот так, чтоб водил и гладил самые чувствительные места.
– Как в раю… – снова пробормотал он и, решив за нас обоих, с глухим стоном вонзился обратно.
И уже не останавливался.
– Матвей… – я задыхалась, цепляясь за него как за спасательный круг – от сильных, ритмичных толчков все вдруг понеслось куда-то под откос, и я испугалась этой скорости, этой накатывающей мощи. – О боже… не могу… я…
– Давай, малыш… покричи для меня… хочу слышать твои вопли… давай…
Я почти подлетела от опалившего бедра наслаждения –
И да, закричала.
Хваталась за его плечи и орала, как полоумная, пока он вбивался в меня, будто хотел подбросить еще выше, еще дальше на гребень волны…
Или нагнать еще одну…
Черт бы его побрал, реально еще одну…
– Опять-опять-опять… – затараторила, и чтоб заткнуть себя, сомкнула на его плече зубы, пока меня выгибало во втором крышесносном оргазме, уже вместе с ним – чувствуя, как он пульсирует внутри, рычит и сжимает ягодицы так крепко, что если не порвет и на том спасибо…
– Как в раю… – услышала, как только снова смогла слышать. – Как в гребаном раю у тебя внутри…
Глава 21
– Матвей?
Молчание.
– Матвеей? Эмм… Профессор?
Мужчина, уткнувшийся лицом мне в шею, вздернул голову.
– Что… Ах ты ж бл…
Я прижала палец к его губам. Не хватало мне только мата после первого (настоящего!) секса.
– Не надо ругаться. Уснул так уснул, с кем не бывает… – я кусала губы, сдерживая ухмылку – прекрасно понимая, что он не уснул, а просто отключился после совершенно крышесносного оргазма.
От меня! От моего «гребанного рая внутри»! Опытный, искушенный мужчина кончил так, будто я ему в голову выстрелила.
– И часто с тобой такое? – продолжала издеваться, обнимая ногами и поглаживая сзади пяткой.
Он навис надо мной, моргая и все пытаясь прийти в себя.
– Тшш… Помолчи пожалуйста… – потом сжал пальцами переносицу и помотал в неверии головой. – Охренеть… просто пи…
Он осекся, фокусируя на мне взгляд.
– Никогда… – хрипло произнес, и я даже я не сразу поняла, что он ответил на мой вопрос – всерьез ответил, без этих его шуточек и сарказма. – Никогда такого не было.
Мне снова стало почти больно от теплоты его глаз – от всего этого накала и никому не нужной эмоциональности.
Зачем он так смотрит на меня? Будто это нечто большее, чем секс.
Вероятно, задав себе тот же самый вопрос, он опустил взгляд ниже – туда, где мы все еще были, образно выражаясь, одним целым.
– Будет немного жечь, – предупредил, аккуратно выводя свой все еще твердый орган.
Я вскрикнула – жечь не то слово! Как я вообще кончила с такой болью? Да еще и два раза подряд!
– По-моему, мне надо обезболивающее… – хватаясь за промежность, я скрутилась в кресле в позе младенца. Пекло почти невыносимо – хуже, чем во время самого процесса.
Боже мой, я была девственницей! Все это время я, оказывается, была девственницей! Вот тебе и Алешенька…
Донской мотнул головой.
– Необязательно… Теплая ванна тебе нужна. Без мыла и с чем-нибудь успокаивающим. Пойду пороюсь, что там у меня в наличии.
Встал, ушел куда-то, потом вернулся и поднял меня с кресла, цепляя за ноги и за спину.