Ловушка для дона Буратини
Шрифт:
Пиноккио и Буратино подбежали к борту. Долго ещё в волнах были видны, сверкающие злобой крысиные глаза.
– Привет Шушере!
– прокричал Буратино.
– Ага, выбрались, хулиганы, вы зачем это брандспойт включили! Сейчас я вас!
Это был боцман. Мальчишки бросились было бежать, но их моментально схватили крепкие руки моряков.
– Что здесь за шум?
– спросил капитан, свесившись с мостика.
– Караул! Украли! Окорок украли!
– нечеловеческий вопль потряс корабль от трубы до киля. Это кричал кок, обнаруживший пропажу
– Украли окорок?
– сурово нахмурился капитан.
– Да, да, а следы смывали из брандспойта, - поддакнул боцман.
– Да... мы... это... крысы...,-пытались оправдаться мальчишки.
– Повесить их на рее, - коротко сказал капитан. Он был старый моряк и не признавал никаких гуманных способов наказаний.
– Ну, что вы, что вы, господин капитан, - встрял в разговор старший помощник, - Мы же не в пиратские времена живём. Сейчас так нельзя.
Потом подошёл к капитану вплотную и зашептал:
– Кто-нибудь проболтается. Заложат, непременно заложат, в первом же порту.
– Ладно, в карцер их, на хлеб и воду, а в Америке сразу в полицию. Надеюсь, там ещё не отменили суд Линча.
В карцере было темно и сыро, поэтому Пиноккио и Буратино сразу зачихали, они оба не переносили сырости. Так они и просидели до утра, трясясь от холода и страха. Наутро дверь отворилась, и вошёл матрос, принесший две корки хлеба и литровую баночку воды. Не успел он опомниться, как в колено ему впился один острый деревянный нос, через секунду в другое колено ещё один. Матрос упал, скорчившись от боли, через секунду удары деревянными головами в живот и в лоб лишили его чувств, и он упал на пол карцера.
Беглецы выскочили на палубу.
– Смотри, - вскрикнул Пиноккио и показал рукой в море. Там, совсем недалеко от корабля, проплывал красивейший остров, утопающий в зелени. Не сговариваясь, мальчишки прыгнули в воду и погребли к берегу. Через несколько минут они были в безопасности, и усталые, но довольные растянулись на тёплом песке, глядя, как уплывает негостеприимный пароход.
...Они пролежали на песке полдня, отогреваясь от ледяного карцера.
Пальмы убаюкивающе шелестели над ними своими листьями - опахалами. Сочная ветвь бананов свалилась прямо к ногам, а кокосы манили утолить жажду своим молоком. Пиноккио и Буратино на какое-то время даже перестали думать обо всех невзгодах, свалившихся на их головы. Они лежали и наслаждались бездельем, теплом, морем, солнцем и бананами....
И вдруг они оба вновь почувствовали ледяной холод и вместе с ним страшную тяжесть, сдавливающую их тела. Когда они открыли глаза, их ужасу не было предела. Они оба были в кольцах громадного питона, который сжимал их всё крепче и крепче.
– Ой, что вы делаете, дядюшка Питон!
– закричал Буратино.
– Какой я тебе дядюшшшшка, - прошипел питон.
– Как же, как же, ведь вы родственник моей старой знакомой, тётушки Тортиллы.
– Ты знаешь Тортиллу?
– питон прекратил их сжимать.
– Ну, конечно знаю, она прекрасно живёт в Италии,
– Вечно её тянуло к пресной воде. А ведь она родилась здесь, на этом острове. Она не рассказывала вам?
– Нет.
– Ну конечно, ведь это очень грустная история. И было это все так давно, триста лет назад.
– Расскажите, дядюшка Питон, - осмелев, произнёс Буратино.
– Это было очень давно. Тогда мимо этих островов ещё не проплывали люди. Мы с Тортиллой были очень молоды и полюбили друг друга, но наши родители были против, и Тортилла уплыла отсюда, вместе со своей семьёй, навсегда. А я до сих пор помню её.
– Как печально, - сказал Буратино.
– Как грустно, - повторил за ним Пиноккио.
– Вы и вправду сочувствуете мне, или притворяетесь, чтобы я вас не съел? в голосе питона вновь появились угрожающие нотки, и кольца опять зашевелились.
– Послушайте, дядюшка Питон, ну зачем вам душить маленьких деревянных мальчиков?
– А затем, что очень хочется есть, а есть на этом проклятом острове нечего. Нет ни зайцев, ни мышей, ни крыс.
– Ну, в этом мы вам поможем!
– радостно закричал Пиноккио.
– Посмотрите на море.
Питон посмотрел на море и разжал свои кольца. По морю плыл огромный косяк крыс, тех самых, которых Буратино и Пиноккио смыли ночью в море.
– Мир тесен, - пробормотал Буратино.
– Ха-ха-ха, спасибо за угощение, - прошипел питон и пополз к морю встречать крыс.
Буратино и Пиноккио со всех ног бросились в джунгли, подальше от этого места.
К вечеру они набрели на древний заброшенный город.
– Как здесь красиво, - прошептал Буратино.
– Просто сказочно.
Древние развалины домов и храмов, странных скульптур и колонн были переплетены лианами и ветками, в которых пели птицы. Где-то неподалёку рычал леопард.
Посередине города была огромная площадь. Прямо в центре её находилась огромная яма, вернее даже не яма, а дыра, огромная дыра в земле. Дна её не было видно, только сплошная чернота. Рядом с ней стояло что-то. То ли сани, то ли корзина.
– О, наконец-то первые путешественники прибыли! Долго же я ждал вас, господа, ох как долго!
Пиноккио и Буратино вздрогнули и оглянулись. За их спиной стоял маленький бородатый человечек и протягивал им руку.
– Меня зовут Гномми, не хотите ли прокатиться на первой в мире частной подземной дороге, принадлежащей мне?
– А куда ведёт эта дорога?
– Во много мест.
– Может, можно попасть в Нью-Йорк?
– с иронией спросил Буратино.
– Пожалуй, что можно. Только в канализацию.
– Правда, что ли?
– хором спросили мальчики.
– Гномми никогда не врал, никогда в жизни. Многие мои собратья до сих пор добывают полезные ископаемые, но мой папа всегда говорил: "Гномми, учись, ибо только головой сможешь заработать настоящие деньги". А мой папа был мудрый человек, и он не имел в виду футболистов. Нет. Он был бухгалтером. Но дело не в этом.