Ловушка для духа
Шрифт:
Город стал еще ближе. Человеческое поселение издавало сложные смешанные запахи, в которых легко можно было заблудиться, но одержимый выделил для себя главные – горящий воск, цветы, сушащая горло пряность листьев алатана, старый камень – все то, что окружало храм.
Но тонкая струйка оборвалась, растаяла в колышущейся горе оглушающих ароматов сухой травы, к которым примешивался деготь, едкий пот и навоз. Затем послышался скрип колес, унылое мычание вола, недовольный мужской окрик, подгоняющий медлительное животное. Путников догнала телега, груженная сеном.
– Эй,
– Вот спасибо, добрый человек, – радостно отозвался маг, прекрасно копируя говор севера провинции Андо, и заковылял к повозке, настойчиво таща за собой Сагюнаро. – Уже неделю пешком идем. Все ноги сбили.
Возница пропитался запахом высохших на солнце стеблей, горячей земли, заношенной ткани, пота и вареного риса. Перед закрытыми глазами одержимого мелькнул образ крепкого молодого парня, загорелого, в запыленной одежде, с натруженными руками, крепко сжимающими вожжи. Добродушный, довольный своей жизнью и работой.
Он подождал, пока попутчики усядутся, хлестнул меланхоличного вола и начал расспросы под перестук копыт по доскам моста:
– Издалека идете?
– Из Хэно, – охотно ответил Икиру, укладывая свою палку поперек колен. – Нам бы в храм попасть. Вот, веду сына заклинателям показать. Ослеп он. Может, помогут, как думаете?
– Может, и помогут, – неуверенно отозвался его собеседник. Любопытный взгляд скользнул по «больному сыну», Сагюнаро почувствовал его как вещественное прикосновение и едва сдержался, чтобы не отбросить вместе с человеком. – Только сейчас в храм никого не пускают. В городе беспокойно. Стража по улицам через каждый час ходит.
– Случилось что-то? – очень натурально забеспокоился маг.
– Не знает никто. Еще вечером было тихо-спокойно, а утром смотрим – ворота под охраной. Караул на каждом углу. На всех вышках солдаты с луками. Говорят только – приказ наместника. Да вон, видите, дозорные. Ни одну телегу без обыска не впускают. Сейчас опять все сено переворошат.
Сагюнаро повернул лицо в сторону, чувствуя, как на него падает прохладная тень от перекладины ворот.
– Останавливай телегу! – прозвучал властный голос, вол нехотя замедлил шаг, повозка дернулась и замерла. – Что везешь?
– Сено, – с ноткой отчаяния произнес возница. – Я мимо вас уже пятый день езжу. Ничего больше не вожу.
Копье солдата несколько раз вонзилось в груду сухой травы, стукаясь о доски.
– А это кто с тобой? – От стража тянуло зеленым луком и жареной говядиной. Тяжелый запах, забивающий ноздри Сагюнаро жирной пленкой. Человек двигался легко и быстро, но одержимому он упорно представлялся слабой, неповоротливой добычей. Хотя мысли об охоте сейчас были совершенно не к месту.
– Мне бы в храм попасть, – просительно заблеял маг, слезая с повозки, и потянул за собой Сагюнаро, – сынок у меня заболел. Духа какого-то увидел и зрение потерял.
– Откуда пришли?
– Из самого Хэно.
– Приехал дед, – усмехнулся второй голос – молодой и наглый. Дыхание этого человека
– Как же назад?! – взмолился «старик». – Мы неделю сюда добирались, еле дошли. Куда ж теперь обратно?
Он продолжал причитать, так жалобно расписывая свою тяжелую долю и болезнь сына, что первый солдат не выдержал и тихо сказал своему голодному напарнику:
– Ладно, пусть идут. Что может быть опасного в нищем старике и слепом юнце?
– Эй, парень, – окликнул его второй страж, – повязку сними.
– Давай, сынок, делай, что тебе говорят, – маг подтолкнул Сагюнаро.
Тот, помедлив, поднял руки, развязал узел на затылке и повернул лицо к людям.
– Да-а, – многозначительно произнес первый солдат после продолжительного молчания. – Не повезло тебе, приятель. Ладно, идите. И ты, на телеге, проезжай, не задерживай.
Отъехав от ворот, повеселевший возница вновь предложил подвезти попутчиков, но маг вежливо отказался, попросив лишь показать, в какой стороне находится храм. Парень махнул рукой, хлестнул вола и покатил прямо – по широкой улице, мощенной камнями.
Телега проскрипела мимо, Икиру проводил ее тяжелым взглядом, вновь уцепился за руку Сагюнаро и поплелся в сторону святилища.
Некоторое время они шли молча.
Встречные горожане мельком поглядывали на жалких крестьян и дальше спешили по своим делам. Никому не было дела до старика, с восхищением смотрящего на добротные дома за крепкими заборами, жадно принюхивающегося к запахам жареной рыбы из чайной и спешащего уступить дорогу всем, кто попадался ему по пути.
– Что теперь? – тихо спросил Сагюнаро, когда они отошли на достаточное расстояние от ворот.
– Все то же самое. – Маг наклонился, поднял несколько камней и принялся перекатывать их в ладони. – Ты молчишь, слушаешь и убиваешь по моему приказу.
Сухое постукивание в его ладони звучало угрожающе.
– Руам собирался всего лишь посмотреть.
– Ты слишком разговорчив для шиисана, – ответил Икиру, – и слишком любопытен. Надеюсь, это скоро пройдет.
Сагюнаро замолчал, чтобы не вызывать новых подозрений.
Храм в глубине дикого сада, растущего у подножия невысокого холма, был больше того, что они разорили в Хэно. Перед воротами стоял колодец для омовения. Чистая вода журчала и переливалась по камням, падая в широкую чашу. В ней плавал ковш, чтобы паломники могли смыть грязь с лица и рук, прежде чем войти в священное место.
Проигнорировав его, маг подошел к воротам, бросил камни на землю, произнося заклинание, а затем стукнул палкой по низкому забору.
Сагюнаро ощутил, как вокруг одноэтажного дома замерцал невидимый купол, ограждающий здание от проникновения духов с обеих сторон. Все то же самое было проделано в Хэно. Как он и думал, выходцы из Румунга не собирались отступать от прежнего плана.
– Эй, старик, – окликнул мага требовательный голос, и из-за угла появился солдат, вооруженный копьем. – Ты что там делаешь? Храм закрыт.