Ловушка для дураков
Шрифт:
Гнус вытер пот со лба, глаза его слезились.
– Ты спроси у Тихаря про дом в Тайнинке, спроси. И куда наследство Креста делось.
Он тихонько захихикал.
Беглов под его гаденький смех вытащил из бумажника пачку "зеленых" и бросил на стол.
– Это тебе.
– Погоди, Артем, провожу сам, а то собачки больно злые, чужих не любят.
– Проводи, пока я твою псарню не перестрелял.
Артем вспомнил, как он удивился, услышав про багетовые рамы, которые заказывал Тихарь, подумал еще тогда: если есть картины, значит, существует и дом, где они находятся. Похоже, сейчас Гнус
Глава 19
Машина затормозила возле киоска.
– Опять день впустую, - Вадим Сидельников остановил "жигуленка" и посмотрел на Гребня.
– Ты пива хотел.
Саша Грабнев выбрался из автомобиля и направился к киоску.
– Тебе что взять?
– Соку и пожевать чего-нибудь.
Они сидели в салоне "жигуленка" и давились сухими бутербродами.
– Хреново, - Гребень смотрел в окно, на улице шел дождь со снегом.
– Уже белые мухи полетели, а мы толчемся на одном месте.
Они исколесили все Подмосковье в поисках Ашота Мирзояна и его дяди.
– У этого самого Сурена фамилия запросто может быть не армянская. Взял фамилию жены по каким-нибудь соображениям, и ищи ветра в поле.
– Вадим закашлял, подавившись куском.
– Гиблое дело. Мне эти Сурены уже во сне снятся. Ничего не знаем: год рождения, место рождения, фамилия и та предположительная.
– Что предлагаешь?
– спросил Гребень.
– Я жалуюсь.
– К Артему обратись.
Беглову жаловаться было бесполезно. Люди, которых он задействовал со своей стороны, пользуясь связями и возможностями, ничем помочь не могли. Бесполезное дело, исчерпаны все возможности. Артем, когда последний раз выслушивал отчет своих парней, попросил:
– Ребята, я понимаю, дело безнадежное, данные скупые, то есть их практически нет. Я по своим каналам - пас. Здесь можно только на личном контакте что-то сделать. Мотаться из одного населенного пункта в другой и наводить справки.
– Артем Семенович, - вздохнул Вадим, - сейчас черт разберет, что в этих справочных творится, людей кавказской национальности за последнее время понаехало много. Такой обвал пошел, что не дай, не приведи. Часть из них нигде не зарегистрированы. Дохлое дело.
– Знаю, ребята, знаю, но надо постараться найти. По всему выходит, что осел он в Подмосковье давно, значит, прописка должна быть, как у всех нормальных людей. Если бы этот дядя в криминале был, я бы его давно сыскал, - скрежетнул зубами Артем.
– Не проходит он нигде, узнавали. Остается одно - мотаться по Подмосковью. Я смогу еще одного человека в помощь выделить, хотя у меня сейчас с людьми трудновато, каждый верный человек на счету.
– На кой нам третий, - отказался Гребень.
– Найдем, так и вдвоем справимся.
После этого разговора прошло три дня. Поиски по-прежнему не приносили результатов.
Вадим уныло наблюдал за прохожими, ожидая, когда Гребень закончит перекусывать.
– По-моему, Людмила в тебя влюбилась, - сказал Сидельников.
Гребень поперхнулся.
– Точно тебе говорю, Александр, девчонка на глазах изменилась, с тех пор как тебя увидела.
– Когда ей было влюбляться, я ее после того застолья только один раз видел.
– Не скажи. У них это от количества встреч не зависит. Вот отыщем Мирзояна...
–
– Да я специально разговор завел на отвлеченную тему, а то от этого армянина я уже готов свихнуться.
– Для тебя отвлеченная, а для меня - нет.
– Ну, извини, тебя, значит, тоже зацепило. А вообще, ситуация складывается занятная. Я спасаю девчонку, вытаскиваю ее из дерьма, веду себя как честный человек, тут появляешься ты... Ну, ладно, ладно, я пошутил, - замахал руками Вадим, заметив, как напрягся Гребень.
– Ты не злись. Понимаешь, после одной истории, из которой меня Артем вытащил, к бабам отношение изменилось. Никому не верю. Людмила особый случай, я ее за сестру считаю. Девчонка действительно хорошая, попала в переделку, впредь умнее будет. Я даже, может, завидую тебе. У меня после той поганой истории как будто что отморозило внутри. Про Людмилу надо серьезно подумать, чтобы ей жизнь окончательно не сломать. Слышь, Саш, ты не сердись за такой разговор, но я какую-то ответственность чувствую. Ее обмануть сейчас нельзя. Она привяжется к тебе, а потом...
– Да что я, скотина какая?
– возмутился Гребень.
– Я, может, сам не ожидал от себя такой прыти.
– Она про себя еще что-то рассказала?
– Немного. Жили в Клину с бабкой.
– Это я знаю. Про родителей говорила?
– Про отца ничего. Как с матерью развелся, так и исчез куда-то. Мать замуж вышла. Про отчима Люда рассказывала. Такая гнида! Говорит, ей пятнадцать лет было, пришла однажды к матери в гости, а там отчим один дома. Он сначала: Людочка то, Людочка это... А потом схватил и на кровать завалил. Еле вырвалась. Матери слова не сказала, пожалела. Пока бабка жива была, плевать она хотела на отчима, а как померла, так и началось. Мать говорит ей: вместе жить будем, дом продадим. Людка в слезы, а мать на своем стоит. Не выдержала, пожаловалась на отчима, как он ее чуть не изнасиловал, мать не поверила, избила. Тогда она плюнула на все и сбежала. Лучше, кричала, на панель пойду, чем под эту паскуду ложиться, там хоть денег заработаю.
– Заработала...
– задумчиво сказал Вадим.
– Я где-то так и предполагал. Видел бы ты в каком виде я ее подобрал. Волосы дыбом встанут! Еще что-нибудь говорила?
– Больше ничего. Я не следователь, чтобы ее пытать.
– Тяжелый случай.
– Угу, - буркнул Гребень, сворачивая пакет с остатками еды. Поехали, что ли?
– Поехали, - завел машину Вадим.
Они держали путь в подмосковный город Мытищи.
В справочном бюро с ними сначала не хотели разговаривать. Опять началась та же петрушка: что вы хотите, данных мало, но Вадим умело решал такие вопросы.
– Я уже со счета сбился, сколько коробок конфет ушло на презенты, - говорил он Гребню, в очередной раз обаяв работницу справочного бюро.
– Это называется представительские расходы.
– Не знаю, как это называется, но если мы и сегодня его не найдем, я заору на все эти чертовы Мытищи.
– Орать громко придется, город большой, к тому же есть Мытищи новые и старые.
После этих слов в глазах Гребня появилось тоскливое выражение, как у больного животного.
Женщина в справочном бюро довольно быстро отработала подношение.