Ловушка для джентльмена
Шрифт:
Как это сделал он.
Если же время от времени какая-то странная тень мелькала в ее глазах, и если он иногда замечал, что она смотрит на него с какой-то необъяснимой грустью, и если она временами погружалась в молчание, словно скрываясь за своей личной стеной, — ну что ж, он вряд ли мог упрекать ее за это. Он и сам провел большую часть жизни за такой стеной — холодный, насмешливый и надменный. Бесчувственный.
— А знаете, дом… необыкновенно величествен. Гораздо более величественный, чем Таунсенд-Парк. — Гвен в задумчивости
Маркус рассмеялся:
— Не могу себе представить, чтобы вам что-то казалось устрашающим.
— Мне многое кажется устрашающим, — ответила она со смехом.
Дом был действительно великолепен, хотя Маркусу это раньше никогда не приходило в голову. Он стоял в самом центре имения уже почти два столетия, и на фоне соседних построек, возможно, и впрямь казался величественной каменной громадой.
— Да, он выглядит весьма внушительно. — Маркус поднес к губам руку жены. — Но это наш дом.
— Наш дом… — пробормотала она с улыбкой. — Как приятно это звучит.
— И будет звучать еще приятнее, когда дюжина детей наполнит его комнаты смехом.
Она выдернула руку.
— Дюжина детей?
— Разве я не говорил об этом? — Он усмехнулся. — Может, вы забыли.
— Полагаю, про дюжину детей я не забыла бы.
— Мне всегда хотелось иметь большую семью.
— Но дюжина детей?! — Она покачала головой. — Честно говоря, Маркус, это…
— Как хотите… — Он вздохнул, изображая разочарование. — Что ж, предположим, дюжина — это действительно многовато. Хватит и полдюжины.
— И все мальчики, разумеется.
— Нет, ноя дорогая леди Пеннингтон, вы ошибаетесь. Она насупилась.
— Но ведь вы говорили…
— Что бы я ни сказал при довольно странных обстоятельствах нашего знакомства, это не совсем то, что я имел в виду. — Он посмотрел ей в глаза. — Гвен, мне хотелось бы иметь одного или двух сыновей, наследников титула…
— Да, разумеется. — Она кивнула.
— Однако, — голос его был тверд, — это вовсе не означает, что я не буду рад появлению дочерей. Больше всего мне хотелось бы, чтобы небольшое стадо рыжеволосых, синеглазых особ женского пола с воплями носилось по всему дому.
Гвен в изумлении уставилась на мужа. — Я знаю, это вас тревожит, потому что будущее женщин не всегда оказывается безоблачным, а положение в)бшестве зачастую бывает весьма неопределенным. Мне сажется, что вы не хотите иметь дочерей из-за вашего собственного жизненного опыта, Жаль, что вы не можете забыть о том, что вам пришлось пережить после смерти уща.
Маркус умолк и снова посмотрел ей в глаза. Немного юмолчав, продолжал:
— Но клянусь, я сделаю так, что будущее всех дочерей, которые появятся у нас с вами, не будет зависеть только от того, насколько удачно они смогут выйти за-гуж. Обещаю, что сделаю для этого все возможное. Что бы ни случилось, они будут хорошо обеспечены.
Ошеломленная словами
Маркус затаил дыхание. Что, если он ошибается? Что, :сли ее отношение к девочкам не имеет ничего общего с ее прошлым? Что, если она вообще не хочет иметь детей?
Он наконец нарушил молчание:
— Так как же, дорогая?.. Что вы об этом думаете?
— Мне кажется… — Гвен покачала головой. — Девочки не ходят стадами. — На ее лице медленно проступала улыбка. — Толпой — возможно. Или же группами или стайками…
Он засмеялся. У него словно гора с плеч свалилась.
— Значит, вы ничего не имеете против? Ничего не имеете против девочек?
— Нет, конечно. Мне и самой всегда хотелось иметь большую семью. — Она помолчала, словно обдумывая свои слова. — И я должна просить у вас прощения. Видимо, я просто вас не поняла. Впрочем, ничего удивительного, ведь я тогда совершенно вас не знала. Надеюсь, вы на меня не сердитесь.
— Разумеется, не сержусь. Я прекрасно вас понимаю. Нас с вами свело весьма необычное стечение обстоятельств…
— Судьба? — Она улыбнулась.
— Да, судьба. — Он тоже улыбнулся. — Но кое-кому из нас доверие дается нелегко.
— Возможно. Хотя доверие — это очень важно. Раньше я никому не доверяла, кроме Колетт и мадам Френо, конечно. Но у меня не было никаких оснований не доверять вам. И мне следовало хорошенько подумать, прежде чем делать выводы, основанные только на моем собственном жизненном опыте.
— Кажется, у нас с вами много общего, — пробормотал Маркус.
Она взглянула на него с удивлением:
— Что вы имеете в виду?
— Не имеет значения. — Он пожал плечами. — Сейчас имеет значение только наше с вами будущее. Поэтому, — он ухмыльнулся, — мы должны немедленно приступить к созданию большой семьи, о которой шла речь.
Она весело рассмеялась, и этот смех взбудоражил его кровь и, казалось, проник в самое сердце. Ему хотелось сказать, что он ее любит, но говорить о любви было бы преждевременно. Возможно, она поверила бы ему, но он считал, что для любви нужно побольше времени. И все же Маркус был уверен, что дорог ей, и вполне допускал, что она действительно его любила, но не была готова признаться в этом — точно так же, как и он не решался открыться ей.
И если она не любит его сейчас, то в конце концов это все равно произойдет — он нисколько не сомневался, потому что уверенность исходила из глубин его собственной любви.
Вспомнив один из последних разговоров с Реджи, Маркус мысленно улыбнулся. Друг оказался прав: «полет» действительно был великолепен.
Они пустили лошадей медленным шагом. Наконец показался домик, который Маркус хотел приобрести.
— Проклятие… — Он натянул поводья, останавливая лошадь.
— Что такое?
— Видите, вон там… Этот дом. Я хотел купить для матери, если, конечно, она не откажется в нем жить. Вы ведь видите, да?