Ловушка для Катрин
Шрифт:
– Где он может быть? Он целыми днями бегает по лесам, никогда не предупреждая, куда идет.
– И почти всегда в одном и том же направлении, – проговорила Сара, встряхивая платье Катрин. – Он спускается к долине.
Глаза Катрин сузились до размера двух фиолетовых точек.
– Что ты хочешь мне сказать, Сара? Сейчас не время для загадок…
– А то, что малышка Монтарналь, которая так редко поднимает глаза от земли, вскружила голову Бернару. Ее ясный взгляд, да и то, что у нее под платьем, способны вскружить голову даже такому охотнику за звездами, как твой влюбленный паж, даже если он для
– Беранже влюблен! Почему ты мне об этом раньше не сказала?
– Потому что это ни к чему бы не привело. Когда дело касается любви, ты начинаешь таять, как масло на солнце.
– Пойди найди мне Николя Барраля! Надо попытаться найти его этой же ночью! Завтра город будет в осаде, и Беранже не сможет вернуться.
Без дальнейших слов Сара пошла за сержантом, которого нашла у костра на стене.
– Ночь очень темная, госпожа Катрин, – объяснил Барраль своей госпоже. – Все, что я могу сделать – это выставить часового. Если мальчик подойдет и покричит, ему откроют. Если же он не вернется с рассветом, я постараюсь предпринять короткую вылазку и поискать за воротами… Но вы уверены, что он появится со стороны Вьейви?
– В этом убеждена Сара!
– Тогда так оно и есть. Она никогда не ошибается…
Это было сказано таким вкрадчивым голосом, с такой важностью, что молодая женщина поразилась. Неужели командир ее лучников влюблен в Сару? Решительно, сегодня – день сюрпризов.
Отослав Николя, Катрин позволила Саре окончательно привести себя в порядок. Ее подбитое мехом платье приятно щекотало кожу от затылка до колен. Это платье, сшитое таким образом, чтобы супругам не тратить время на раздевание, напоминало ей слишком о многом!.. Нежное прикосновение меха к коже вызывало воспоминание, а в мягких складках бархата тонкий запах женских духов смешался с другим, мужским запахом, и сегодня это было невыносимо и жестоко. Неужели этот старый кабан уверен, что Арно больше не вернется, что его голос, его руки, его тело остались в прошлом и Катрин больше не суждено почувствовать всю силу любви Арно?
– Сними с меня это платье! – крикнула Катрин. – Дай мне любое… только не это!
Она зажмурила глаза, чтобы не дать волю слезам, и задрожала вдруг всем телом от любви, тревоги и страха. У нее было желание броситься вон из комнаты, вскочить на лошадь и мчаться до полного изнеможения вперед, оставляя за собой и ночь, и страх. Только бы вырваться из этого кошмара, который держит ее в заточении, скакать к мужу, броситься к нему на грудь…
Нежные плечи Катрин сотрясались от рыданий. Сара обняла ее.
– Успокойся, – сказала она с нежностью. И добавила уверенно: – Он вернется!
– Нет… нет! Бело д'Апшье бросил мне это прямо в лицо: я никогда больше не увижу Арно. Поэтому он и решился напасть.
– Это ловушка. И тебе должно быть стыдно, что попалась в нее. Говорю тебе, он вернется. Я тебя хоть раз обманула? Ведь ты знаешь, что иногда передо мной приподнимается завеса над будущим? Твой супруг вернется, Катрин! Твои страдания с ним
– Страдания?.. Если он вернется живым, как он может заставить меня страдать?
Сара предпочла прервать этот разговор. Она уже набросила на Катрин мягкое платье из белой шерсти и решительно завязала тесемки на шее и запястьях Катрин, которая понемногу начинала успокаиваться.
– Вот так! Теперь у тебя вид настоящей монашки. Именно так тебе предстоит держаться сегодня вечером, – сказала Сара со смехом. – Теперь иди поцелуй малышей – и в кровать!
Обессиленная, Катрин направилась в соседнюю комнату. Там в камине горел огонь, а у изголовья большой кровати с красными занавесками небольшая масляная лампа мягко освещала светлую головку маленького мальчика. Его густые кудри блестели, как золотая стружка, темные густые ресницы бросали мягкую тень на круглые щечки. Он приоткрыл рот и сосал большой палец, другая рука с маленькими розовыми растопыренными пальцами лежала поверх одеяла и была похожа на морскую звезду.
С сердцем, полным нежности, Катрин взяла эту ручонку и осторожно поцеловала. Потом повернулась к девочке.
Изабелла де Монсальви поразительно походила на своего отца. Ее крошечное личико с ямочками было уменьшенной копией властного отцовского лица. Густая шелковистая прядь темных вьющихся волос выбивалась из-под чепчика на маленький носик. Крепко сжатые кулачки придавали ей весьма серьезный вид, но это была лишь видимость, так как Изабелла была невероятно веселым ребенком. Ее обожали все, и малышка этим прекрасно пользовалась.
Опустившись на колени, молодая женщина стала страстно молиться о том, чтобы опасность миновала ее дом, ее детей.
– Господи, сделай так, чтобы с ними ничего не случилось! Умоляю тебя…
И как будто в ответ на ее обращение к небу послышались крики часовых. На стенах города солдаты Николя несли охрану, и, может быть, очень скоро войско графа д'Арманьяка придет к ним на помощь и поможет отстоять город.
Унося с собой эту утешительную мысль, Катрин, в последний раз осенив себя крестом, покинула комнату своих детей.
Азалаис
– Посланец!.. Он мертв!.. Они убили его!..
Отчаянный голос Сары разогнал остатки сна.
Этот крик вновь вернул ее в страшный мир реальности.
– Что ты такое говоришь?
– Что убит брат Амабль. Люди Беро схватили его…
– Откуда это известно? Нашли его тело?
Сара горько усмехнулась.
– Тело? Весь город сбежался на стены, чтобы на него посмотреть. Беро д'Апшье подвесил его на крюк мясника на углу первого дома предместья Сент-Антуан! Бедняга! Его пронзило столько стрел, что он похож на ежа! А одной из них на груди прибито твое письмо.
Бедная женщина рухнула на сундук. Она простонала, и Катрин впервые в жизни не узнала ее голоса.
– Это злодеи… демоны… Они нас всех погубят!
Молодая женщина, уже успевшая вскочить с постели, остановилась, пораженная:
– Сара, ты ли это? Ты боишься?
Никогда, даже в самые суровые моменты своей жизни, Катрин не видела Сару в таком состоянии. Если рушится самое надежное укрепление, каким оружием поддержит она мужество в самые черные минуты?
В полном отчаянии, она повторяла снова и снова: