Ловушка для лжепринцессы
Шрифт:
— Да. Сохраню. Даю слово.
Наши взгляды схлестнулись, и я с трудом удерживалась от того, чтобы не впасть в истерику. Совсем запуталась в паутине чужой лжи, но была уверена: Салаир не поможет. Только хуже сделает.
— Даже не знаю, поверите ли вы… — закусила я губу, наблюдая, как его взгляд переместился к моему рту.
— Скажи мне…
— Хорошо, вайсленир Салаир, вы меня убедили, — ласково прошептала я, доверчиво заглядывая в его необычные глаза, и с придыханием проговорила: — Вот моя тайна. В это сложно поверить…
Его лицо из выжидательно-заговорщического стало сначала удивлённым, а потом сердитым. Я фыркнула, а после не выдержала и рассмеялась в голос.
— Лалисса! — укоризненно воскликнул он.
Чужое имя неприятно кольнуло, но я к нему уже привыкла. Вернее, пыталась привыкнуть.
— Бросьте, вайсленир Салаир. Нечего мне вам рассказывать, так что не тратьте время понапрасну.
Я обезоруживающе улыбнулась, надеясь, что на этом разговор можно считать законченным, а тему — исчерпанной.
— Ты же не думаешь, что я так просто сдамся? — он придвинулся ещё ближе, вынуждая меня отступить и упереться спиной в стену.
Если честно, я очень надеялась, что он устанет меня мучить и наконец сдастся. Прямо-таки рассчитывала. В конце концов, я — юная девушка, мне по возрасту положено быть наивной и верить в чудеса. Например, в то, что от меня отстанут все эти могущественные пропахшие куревом маги и дадут вздохнуть спокойно.
Я задорно посмотрела в упрямое лицо канцлера, улыбнувшись ещё шире.
— Надеюсь, вы переключите внимание на кого-то, кому оно по душе.
Терять-то уже всё равно нечего: если канцлер хоть что-то заподозрил, то я влипла, как муха. И совсем не в мёд.
— Ты зря меня дразнишь, — хищно и предвкушающе улыбнулся он в ответ и поставил тяжёлые руки возле моих плеч, словно заключив в клетку своих подозрений. — Или думаешь, я не смогу выяснить, кто ты такая и зачем притворяешься принцессой Гленнвайса?
Улыбка сползла с моего лица.
И стало страшно. По-настоящему страшно.
Ноги вдруг онемели. Эмоции захлёстывали, казалось, будто светлый королевский парк внезапно превратился в дремучий мрачный заколдованный лес, который узловатыми корнями оплёл мои лодыжки. Потрясающее сиреневое небо в мгновение ока стало ядовито-фиолетовым, а поющие птицы принялись за исполнение панихиды по одной крайне невезучей попаданке.
— Что вы имеете в виду? — захлебнулась я воздухом.
— Я понял, что ты самозванка, и ждал, как ты себя проявишь, но ты ничего не предпринимала. Контактов ни с кем за пределами дворца не имела, что умно. Но ни разу не колдовала за все эти дни, что может иметь только одно объяснение: магии у тебя нет. Я хочу знать, кто ты и с какой целью заняла место принцессы? Настоящая Лалисса жива, это я уже проверил. Она в плену?
Я в ужасе смотрела на канцлера, а потом хрипло спросила:
— С чего вы взяли, что я не настоящая
— Не делай из меня идиота! — хмыкнул он. — О том, что ты не Лала, я догадался в первый же день. Сомнения возникли за завтраком, но затем ты окончательно выдала себя.
В горле пересохло. То есть он всё это время знал и молчал? И не сказал королевской чете? Разве так должен был поступить глава Тайной канцелярии?!
— Как вы догадались? — только и смогла спросить я.
— Лала никогда бы не позволила тискать себя в коридорах. И когда я сказал, что ты раньше была не против, а ты ответила, что это в прошлом, я сразу же всё понял. А сегодня ты ожидаемо не прошла вторую проверку, совсем простенькую, невольный экспромт, позволивший увериться, что магии у тебя нет, — насмешливо протянул он. — Как тебя зовут?
Бутылочного цвета глаза впивались в лицо как осколки стекла.
Я попыталась отступить, но было некуда. Курс выживания в городской и дикой местности сейчас ой как пригодился бы. Жаль, что Каппи не предлагала курса выживания в дворцовой местности, на него я бы побежала, роняя тапки.
— Я Лисса. И я ничего не могу рассказать. Связана клятвой.
Салаир вдруг схватил меня за горло и больно сжал.
— Где настоящая принцесса?
Задыхаясь, я выдавила:
— Не знаю! Но она в порядке! Не в плену…
Лицо налилось кровью, в спину впились неровности каменной кладки, в ушах зазвенело. Я вцепилась в душившую меня руку, но ничего сделать не смогла, меня словно прессом прижало к замшелой стене.
Дышать я пока могла, но отчётливо понимала: это исключительно по милости канцлера.
— Кто ты такая?
— Я ничего не могу рассказать! Спросите короля! — прохрипела я, и хватка на горле ослабла.
— Значит, он в курсе? Это многое объясняет. Действительно многое, — внезапно улыбнулся канцлер.
Психопат!
— Отпустите! И пойдёмте к королю!
— Ну уж нет. Ты никому ничего не расскажешь о том, что я в курсе, иначе умрёшь. И поверь, моя кара настигнет тебя с гораздо большей вероятностью, чем откат от нарушенной клятвы.
В глазах Салаира было столько холодной решимости, что сомневаться в реальности угроз не приходилось. Канцлер явно не чурался грязных методов и не боялся испачкать руки. Но какой смысл ему скрывать свою догадку от короля?
— Отпустите! — в панике забилась я и наконец отодрала цепкие сильные пальцы от своей шеи.
— Прости, дорогая. Я погорячился. Если честно, до последнего немного сомневался в своих выводах, но ты так легко сдалась и сама призналась.
Что?! Он сомневался? Но он выглядел так, будто этих самых сомнений нет никаких!
Видимо, обиженное недоумение отразилось на моём лице, и он снова улыбнулся, ласково погладив шею, которую только что чуть не сломал.
Я сипло проговорила:
— Уберите руки, меня не привлекают мужчины, готовые меня задушить.