Ловушка для невесты
Шрифт:
— Мне уже лучше, дорогой, — успокоила его невеста. — А кушать все равно хочется, что с температурой, что без нее…
— Решено, — как полководец руководил друзьями Голубев. — Сейчас заскочим к нам, здесь совсем рядом. Толян примет душ, подыщем ему что-нибудь из моего гардеробчика, и — в ресторан! Семен, ты с нами сразу поедешь, или позже подгребешь?
— Празднуйте без меня. Нам и этого ужина хватит, — Семен Семенович отказался, не желая быть лишним среди двух сложившихся пар. — Но с утречка… Ладно, после обеда, — смилостивился он, заметив на лице Голубева страдальческую гримасу, — прошу
Катя и Ангелина густо покраснели от его намека на несанкционированный обыск чужой папки с документами.
«Мерседес» Ильи, припаркованный рядом с отделением милиции, выглядел, как внедорожник после гонок по непроходимым топям. Под слоем грязи, покрывшим машину, невозможно было определить, какого она цвета. Илья картинно вынул из кармана костюма белоснежный накрахмаленный платок, протер им зеркала и ручки.
— Как тебя угораздило так испачкать машину? — всплеснула руками Катя. — Утром она сверкала так, что в нее можно было, как в зеркало смотреться…
— Эх, родная моя, — Илья вертел в руках грязный платок, не зная, куда его деть. — Мой гениальный план погони за лимузином был совершенен, и я бы догнал преступников, если бы в одном из проходных дворов не прорвало трубы. Из-за труб расковыряли весь асфальт, я пробовал перебраться вплавь по грязной жиже, но, увы, «мерседес» хорошо ездит, но плохо плавает. Я затонул ниже ватерлинии, то есть выше уровня открывания дверей. Своим ходом выбраться не удалось, только машину перепачкал. Пришлось вступить в контакт с местными аборигенами, они за пятьдесят баксов согласились поработать батраками и вытянули меня из грязи.
— Нет, родной, — Катя забрала у него грязный платок. — Я с тобой на такой страшной тачке не поеду. К тому же «ауди» в соседнем дворе брошена. Так что вы меня не ждите, поезжайте домой. Пусть Анатолий моется, Ангелина лечится, а я к вам быстренько подскочу, идет?
— Нет, не идет! — замотал головой Илья. — Толян, держи ключи от «мерседеса» и от квартиры, а я с Катюхой за «ауди» пойду. Не хватало еще, чтобы ее одну кто-нибудь прихватил в темном дворе. Довольно с нас сегодняшних приключений!
— Я так за тебя волновалась, — Лина склонила голову на плечо Толика и потерлась щекой о его куртку. — Знаешь, раньше мне казалось, что счастье — это краткий миг величайшего наслаждения или крупной удачи… А теперь… Теперь я поняла, что счастье — это осознание банального жизненного равновесия, уверенности в том, что так было, есть и будет.
— Куртка грязная, испачкаешься, — предупредил Анатолий.
— Я не о том, — приступ сентиментальности требовал немедленного душевного излияния. — Если бы с тобой что-то случилось, я бы не смогла без тебя жить!
— Со мной никогда ничего не случится. Врачи и болеют-то редко. Только, пожалуйста, не плачь. А то я чувствую себя виноватым.
— Я не буду. Это сейчас пройдет, — всхлипывала она, но безудержные слезы лились из глаз помимо ее воли.
Анатолий резко затормозил, остановил машину, сгреб невесту в объятия и нежно поцеловал ее в уголок губ. У женщины закружилась голова. Никто
— Прости меня, — прошептал Толик.
— За что?
— За то, что в этот день я оставил тебя одну. Из-за моей принципиальности сорвалась наша свадьба.
— Если бы ты был другим, я бы не полюбила тебя. А свадьба?.. Она обязательно будет! Ну и что, что она сорвалась, это уже становится нашей традицией. Зато мало кто может похвастаться такими приключениями, — сквозь слезы рассмеялась Ангелина. — Будет, что вспомнить на старости лет.
— Чего ж ты тогда опять плачешь?
— От счастья, милый. От счастья.
Резкий протяжный гудок заставил Анатолия посмотреть в зеркало заднего вида. Водитель, подъехавший сзади, слишком поздно заметил остановившийся автомобиль. Выворачивая машину на встречную полосу, он пытался притормозить, насколько позволяла покрытая снежной кашей дорога, но его все равно несло на «мерседес». Толик мгновенно рванул вперед, чудом избежав столкновения. Красный с перекошенным лицом водитель промчался мимо, успев показать им комбинацию из сжатых в кулак четырех и вытянутого вверх среднего пальца, сопровождая жест активной артикуляцией.
— Сам такой! — не выдержала Лина. — Дистанцию соблюдать надо!
— Не шуми! Это мы виноваты. Под таким слоем грязи он наверняка не разглядел включенных стоп-сигналов.
— Он ехал с превышением скорости! — настаивала на виновности водителя Ангелина.
— Не больше шестидесяти, — заступился за него Толик.
— Нет, больше! — упорствовала она.
— О! Теперь я вижу, что дело идет на поправку. А давай-ка я тоже чуть-чуть прибавлю скорости. Пока Илюха с Катькой отыщут «ауди», пока до дома доедут, мы вполне успеем…
— Что успеем?!
— Ванну вместе принять! — предложил Анатолий. — Должен же кто-то омыть мои боевые раны. А у Голубева в его джакузи целую роту разместить можно.
— Что это с тобой, а? — удивилась она. — Мир что ли перевернулся? Тебя ж раньше в чужой квартире под расстрелом нельзя было соблазнить…
— Времена меняются, — загадочно улыбнулся он. — Ты вон тоже раньше не была такой плаксой.
— А по-моему, — хихикнула Лина, — мы оба ошалели от сегодняшних приключений.
— Я человек стойкий. И превратности жизни лишь закаляют меня. Но, когда смолкают боевые трубы, оружие снято и повешено в чулан, воин мечтает о простом человеческом счастье и теплом и мягком теле любимой женщины.
— Я обожаю, когда ты так красиво изъясняешься! Ну, скажи еще что-нибудь…
— Идем со мной, моя боевая подруга, и я покажу тебе великое искусство любви. Кстати, мы приехали.
— Тогда бежим скорее наверх, — Ангелина выскочила из машины, позабыв о больной ноге. — Ой! — вскрикнула она от пронзившей ее боли.
— Что еще? — встревожился Анатолий.
— Пустяки. Нога.
Жених подхватил невесту на руки и вихрем взлетел по лестнице.
— Котенок, а зачем вы оставили машину в этом дворе? Чего вы прямо к отделению милиции не подрулили? Здесь же так темно, что черт ногу сломит! — ругался Голубев, проваливаясь ботинком в яму со снежным месивом.