Ловушка для олигарха
Шрифт:
Значит, Михаил Зубовин пропадал на два дня. Об этом в материалах, представленных мне, не было ни слова. Или Кухенбаден ведет свою игру. Или вся мощь их агентуры ушла на то, чтобы вычислить место обитания Аккуратиста.
И эти быки… Что бы это значило. Я согласен с Кухенбаденом. Действительно, тут попахивает той милой чертовщинкой, которая делает нашу жизнь такой веселой и такой жутковатой. Здесь запах огромных афер, огромных денег.
Как пишут фаны? Михаил Зубовин уже не тот?..
— Мишка, Мишка, где твоя улыбка? — пропел
Глава четвертая
Не так легко лежать на дне. Человеку, как и подводной лодке, лежащей на грунте, нужно производить меньше шума, иначе тут же нащупают сонарами вражеские миноносцы, шарахнут по тебе глубинной бомбой — и амба, кранты, сушите весла.
Учитывая характер Банкира, можно представить, что его шестерки из подмосковной преступной группировки, которые то ли ему держат крышу, то ли он им держит крышу, рыскают по городу в поисках меня. Правда, в ту мою квартиру, около которой они меня чуть не подстрелили, проникнуть они не пытались и тем самым сберегли себе кучу здоровья и нервов,
Между тем работа не ждала, Нужно было вплотную браться за выполнение заказа Кухенбадена, а на досуге наконец решить, что делать с Банкиром. Легче всего, конечно, устроить ему небольшие похороны, скажем, в результате скоропостижной смерти от инфаркта миокарда — у меня есть способ сделать это, и ни одна охрана ему не поможет, потому что я знал, как это сделать, приложив минимум времени и усилий. Но меня с детства учили бережно относиться даже к зловредной флоре и фауне.
Я сидел на диване и смотрел телевизор. Не то что я люблю его смотреть. Но в этом кривом зеркале интересно наблюдать, как общество погружается в какую-то темную пучину. Через него я пытаюсь уловить извращенную логику происходящих вокруг событий. Через хаос понять хаос.
По третьей программе показывали передачу «Про то самое». Ее вела мулатка Хатаманга — помесь китаянки с негром, при некоторой примеси ирокезской крови. От этого адского коктейля получилось чудовище. Родители ее, африканские политэмигранты, жили в России, она же несколько лет назад умотала в Штаты. Выдернули ее оттуда, когда нужно было чем-то необыкновенным и экзотичным огорошить потихоньку привыкающего ко всему телезрителя. И в какой-то мере это удалось.
«Наша мартышечка» — ласково называли ее телевизионщики.
В письмах же телезрители именовали ее то распоясавшейся обезьяной, то мастурбирующей мартышкой, но чаще секс-символом и очаровательной шоколадкой, и умной, и обворожительной, и даже, сейчас упадете, мудрой!
«Мартышка» проходила в досье как близкая связь (только не интимная, тут родство духовное) Михаила Зубовина. Он, якобы, и прилетел в США, где та жила без смысла и без толку, и предложил ей «тряхнуть порнухой по телеящику». Она согласилась. Так появился шедевр отечественного телевещания, после которого уже ничего не страшно…
Передача
— А теперь звонок телезрителей, — произнесла она. — Слушаю,
— Ой, я действительно дозвонилась, — послышался девичий голос.
— Действительно дозвонились.
— Лина, семнадцать лет. Скажите, можно ли забеременеть от собаки?
— Нет, разный набор хромосом. Так что дерзайте…
Все, пора работать. Я выключил телевизор и уселся за компьютер. Пробежал пальцами по клавиатуре. Извлек из лазерного диска, который мне передал Кухенбаден, запись «Стриптиза души» месячной давности — ее делали как раз перед тем, как кумир публики исчез на два дня.
На ток-шоу Михаил Зубовин пригласил нервного молодого человека, который поведал под ухмылки зала историю, как его дядя оставил наследство в пятьдесят тысяч баксов проститутке с Тверской, которую прихватывал пару раз для досуга — в свои девяносто он был еще о-го-го! И теперь озлобленные родственники пытаются с ней судиться.
— Ну да, мой дядя самых честных правил, как говорил Байрон, — обнажил лошадиные желтые клыки Михаил Зубовин.
— Вы хоть знаете, кто такой Байрон? — неожиданно сорвался обделенный родственник, которому осточертело это ток-шоу.
— Ну конечно, я знаю, кто такой великий французский поэт Байрон, — поучительно произнес Михаил Зубовин.
— Что же это такое? — воскликнул молодой человек. — Вы что делаете с классиками, скажите?
— Господи, — всплеснул руками Михаил Зубовин, — Классики? Ну кому нужны эти трухлявые столпы? Эти замшелые булыжники, которыми вымощена мировая культура? Мы вместе со «Стриптизом души» глядим в завтрашний день.
По его честному лицу было видно, что он говорит искренне и откровенно. От всей души.
— Это вырезать, — обернулся телеведущий к режиссеру передачи.
Наверняка вырезали. Я ведь просматривал рабочий материал…
Внизу ухнуло так, что дом тряхнуло. Потом раздался чей-то протяжный визг.
Я выглянул в окно и скучающе зевнул. Из окон казино «Реал» в доме напротив густо повалил дым, послышались крики. Через минуту донесся вой милицейских сирен. Опять разборка. Все одно и то же. Центр города. Люди живут насыщенной жизнью.
Вернемся к работе.
Я вывел на экран компьютера последнюю передачу Зубовина, посвященную отношению в обществе к зоофилам.
— Мы такие же любители природы, как зеленые, — говорил нахальный тип в майке с изображением крокодила. Он ощущал себя не только хозяином положения, но и хозяином жизни.
Это веяние времени. Раньше извращенцы были тихие. Теперь нахальные. Годы гонений они терпеливо копили это нахальство, которое теперь вырвалось наружу, как вода из пробуренной артезианской скважины.