Ловушка для ведьмы
Шрифт:
– Тогда мне – разрушение.
– Эй, – привлек к себе внимание Морган, – как бы нам с вами не нарваться на русалочье бешенство. Впрочем, это Кинг все начал.
– Не слишком поэтичные высказывания для сволочного солдафона? – Эйден хлопнул Пэкстона ладонью по спине. – Меняешь жизненные принципы, дружище?
– Типа начинаю верить в колдовство?
– Типа становишься человечнее. Неужели у тебя в груди выросло сердце?
Кинг кивнул в сторону тройняшек, чьи аппетитные попы мелькали на поверхности воды:
– Она хочет, чтобы выросло.
– Надо же! –
– Разве ты еще не искупил свои грехи, Кинг? – спросил Морган. – За то время, что у тебя было, чтобы хорошенько пораскинуть мозгами?
– Сукин ты сын! За неделю я уже третий раз это слышу.
– Мне сказать больше нечего. – Морган свесился из окна. – Бог любит троицу.
– А давайте как ни в чем не бывало прогуляемся по берегу и посидим на пляже.
– Ты что, Док Холлидей [45] ? – покачал головой Кинг. – Как ни в чем не бывало?
[45]Джон Генри «Док» Холлидей (англ. John Henry «Doc» Holliday, 14 августа 1851, Джорджия – 8 ноября 1887, Колорадо) – американский зубной врач, азартный игрок, один из наиболее известных ганфайтеров Дикого Запада. Вспыльчивый и неуравновешенный Холлидей, имевший репутацию хладнокровного убийцы, в то же время весьма отличался от своих приятелей благодаря образованию и манере поведения. Его имя стало нарицательным для людей, которые любят рисковать, не задумываясь о последствиях.
– Ой, да ладно! – отмахнулся Эйден. – Ты не меньше меня хочешь спуститься к ним.
– А я вот не уверен, – сознался Морган. – Вы же знаете ту из них, которую здесь все называют милой оптимисткой?
– Ты о ней отзывался не очень-то лестно, – заметил Эйден.
– Ну да, о ней я и говорю. Короче, стоит ей зыркнуть на меня, у меня как будто переключатель щелкает.
– На почве секса? – спросил Кинг.
– Если бы. – Морган состроил жалобную физию. – Но нет. У меня как будто мозги отключаются, и я стою перед ней, как истукан. Ну, и не только я стою. У меня тоже стоит.
Казалось, слова Моргана поставили Эйдена в тупик:
– Как она может тебя пугать, если ты не веришь в сверхъестественное?
– Меня не сама ведьма пугает, но я, черт возьми, понятия не имею, что именно. Она самая загадочная из них троих, вам так не кажется?
– Может быть, – отозвался Кинг. – Например, Хармони самая открытая. Даже слишком. Пугающе открытая.
– Потому что ты можешь влюбиться, а? – поддел Эйден, не спуская глаз с сестер. – Вот Сторм настоящая бунтарка. Я бы устроил с ней пару мятежей.
Морган подтолкнул его локтем:
– Хорош заливать. Ты уже вляпался.
– Я бы с радостью. – Эйден побледнел. – Ты забыл, что случилось на островах?
– Это было больше года назад, – покачал головой Морган. – Хочешь и нас заразить своим целибатом?
– Он прав, – поддержал его Кинг. – Тебе пора выпустить зверя из клетки. Ты в жизни не найдешь женщину, любящую рисковые приключения больше,
– В последнее время я думаю о том же, – согласился Эйден.
– Так думай получше, – сказал Морган.
Эйден поморщился:
– Лучше некуда.
Внимание друзей привлек смех девушек. На Пэкстона этот звук подействовал, как глоток холодного воздуха в жаркий день. Разве что он не остыл, а наоборот, завелся.
Морган протер глаза и уставился на сцену, разворачивающуюся на пляже.
– Мужики, – словно не веря собственным глазам, пробормотал он, – нам машет Хармони. Зовет нас вниз. Побежали.
Глава 40
ПОСЛЕ того, как Морган и Эйден бросились на пляж глазеть на русалок, Кинг еще какое-то время оставался в башне, раздумывая над тем, как долго ему удастся продлить реконструкцию замка, чтобы Хармони подольше оставалась рядом.
Если работы закончатся в срок, он ее потеряет.
Если задержка будет слишком долгой, он потеряет покупателя.
Если он продаст замок, то разобьет сердце собственной дочери.
Пэкстон закрыл окно и запер створки. Если русалки и правда ведьмы, то есть самые настоящие, натуральные ведьмы, и если у них получится прогнать Гасси ко всем чертям, у Хармони больше не будет причин оставаться в замке. Вот тебе и хорошие новости с плохими.
Через десять минут, как извращенцы-выпускники школы отъявленных вуайеристов, Кинг и его друзья сидели на песке рядом с кружевными халатиками и, пуская слюни, наблюдали за резвящимися в воде секс-бомбами.
– Они серьезно похожи на русалок, – объявил Эйден.
Морган рассмеялся:
– У тебя рубашка от слюней промокла, Эйден.
– Ныряйте! – крикнула из воды Сторм.
Эйден сложил ладони рупором у рта:
– Чего?!
– Прыгайте к нам… В воду!
Не прошло и секунды, как Эйден был уже на ногах.
Пэкстон бросил горсть песка прямо ему в зад.
– Эй, Тузик, не усердствуй, а то еще прикажут сидеть и служить.
Морган успел схватить Эйдена за край рубашки:
– Ты же не хочешь, чтобы они поняли, как тебе неймется?
– Да мне по барабану! – Эйден выхватил рубашку у Моргана, рванул к воде и нырнул. В штанах, в обуви… В общем, при всем параде.
Сторм взвизгнула, когда он вынырнул возле нее и макнул в воду по самую макушку. В мгновение ока оказавшись на поверхности, она вернула ему «комплимент». Вдвоем они отплыли от сестер и направились влево, где прямо в воду спускались обрывистые скалы, и где, по всей видимости, их ждал их собственный мир.
– Всегда восхищался готовностью Эйдена броситься в омут с головой, – сказал Кинг.
– А я и сейчас восхищаюсь. Причем так сильно, что последую его примеру. – По пути к воде Морган снял с себя рубашку и бросил на берег, но ветер подхватил ее и понес обратно к морю.
Кинг усмехнулся.
Даже несмотря на страх, который отнимал у него дар речи, Морган тянулся к Дестини. Поравнявшись, они заговорили и поплыли куда-то вдаль, словно не замечая, что бросают Хармони одну-одинешеньку.