Ловушка для ворона

Гюльгезян Лусинда

Тихо, скорее для галочки, вскрикнув «ой», я помчалась за добычей. Опустилась на колени перед стеллажом и вытащила первый попавшийся договор. Если верить Моргану, мой подменили. А значит, в чужом может быть та самая строчка. Добравшись до последней страницы дрожащими пальцами, я сжалась — если сейчас увижу пункт о магическом воздействии, значит, убежать мне не удалось. Мир ведьм будет преследовать меня до конца дней.

Я пробежалась по тексту — ничего подозрительного не было. На последней странице тоже. Дальше листать не было времени, надо проверить ещё один

договор, чтобы точно убедиться.

И я убедилась — там тоже ничего нет. А Морган у нас, оказывается, обманщик. Или безумец. Даже не знаю, что хуже.

— У вас всё хорошо? — раздался сонный голос администратора за спиной.

Дьявол. Придётся из недодетектива стать воровкой. Я засунула договор под плащ, чтобы не выдать себя, и потянулась за игрушкой, всё это время лежавшей рядом. Радостно и, судя по голосу, чересчур наигранно я начала тараторить:

— Нашла! Простите, я такая неуклюжая. Ещё и плохо спала, представляете? Наверно из-за полнолуния. Ох, чего это я? — спохватилась я. — Проходите! Не буду мешать.

Девушка натянуто улыбнулась, но в мою игру поверила. Такая же глупенькая и наивная, как я. Верит первому встречному. Но хотя бы не ползает на корточках и не ворует из-за него.

От последней мысли мне стало не по себе. Надо держаться от этого доктора подальше. Безумие передаётся воздушно-капельным путём, и это совсем не то, что мне сейчас нужно.

— Я хочу поменять врача, — заявила я, в голове уже приготовив объяснение. Врач как нельзя кстати поведал мне свой знак зодиака на прошлом приёме. Так что официальная версия — мне нельзя лечиться у скорпионов. Играть дурочку — так до конца.

Но Тина (это имя красовалось на бейджике, и где-то я его недавно слышала) неожиданно расплылась в улыбке и без лишних вопросов кивнула:

— Вам повезло, прямо сейчас как раз есть свободный доктор.

Это был первый договор за всю жизнь, который я подписала, не читая. Подписала назло. Назло себе, доказывая, что моя предосторожность лишняя и Морган точно не прав. Назло новому знакомому, который напомнил, кто я, и заставил своим появлением вести себя как раньше — необдуманно, доверчиво и глупо.

Кто ж знал, что, пытаясь что-то доказать, я поступаю ещё более безрассудно?

***

— Ты ходишь в ЭТУ клинику? — глаза Дэна округлились, на лице отразилась смесь из удивления и какого-то неизвестного мне чувства.

И он туда же со всемирным заговором?

— Да что не так с этой клиникой?

— Всё так. Не думал, что ты можешь себе её позволить на зарплату, которую я тебе плачу, — засранец засмеялся.

— Так повысь мне её, — прищурилась я и выдохнула ему в лицо сигаретный дым. Дэн поморщился, пытаясь держать лицо, но всё-таки закашлялся — миссия «месть» выполнена.

— Ещё чуть-чуть и твоя зарплата будет больше, чем моя. А я ночую на работе.

И это правда. Его и без того огромный кабинет имел изюминку — дверь, в которую никто, кроме меня и Дэна, не заглядывал. За ней — просторная квартира. Гостиная с небольшой кухней, которой,

я уверена, мужчина ни разу не пользовался. А дальше спальня, в которой я была лишь однажды.

Сейчас мы стояли на балконе, куда я купила (на деньги Дэна, разумеется) кресло-качалку. Скорее из эгоистических целей, ведь Дэну плевать на уют. Он даже поселился на работе, потому что, по его мнению, это более рационально. От моих замечаний, что можно работать из любой точки мира, когда рядом есть ноутбук, мужчина отмахнулся.

Нет, я тоже люблю работу. Здесь, выполняя набор простейших дел, с которыми справилась бы и школьница, я получаю какое-то подобие признания и ощущения себя нужной. За полгода в добровольном заточении я изголодалась по этому чувству. Чувству, что влияю хоть на что-то, пусть и в своём маленьком мирке.

Дэн принял меня, когда мой предыдущий — огромный, красочный, волшебный, полный мечтаний и уверенности — мир исчез. Испарился, как падающая звезда. Опоздал? Всё, желания не сбудутся.

Я приехала к мужчине через двое суток после того, как попрощалась с прошлым. Ни о чём не просила, он сам узнал о моей беде и предложил помощь. Взял меня в помощницы, силком вытаскивал на прогулки по летней набережной. Ничего не просил взамен. И не просит.

Почему Дэн так добр к девушке, с которой всего лишь проводил несколько (а точнее восемь) каникул подряд, до сих пор для меня загадка. Он приезжал каждое лето к бабушке Моа. Вся его семья — ведьмы, и только он родился без дара. Обычно первые проявления сил видны к семи годам и, когда родители Дэна поняли, что их сынне такой, решили уехать в место, где он будет считать себя своим. И им это удалось.

У не-ведьмака выработался мощный стержень, который помогал давать отпор каждому, кто посмел намекнуть, что с ним что-то не так. А когда ты девятилетним мальчишкой приезжаешь в город ведьмаков, доказать тебе это пытается каждый первый на детской площадке.

Можно бы было подумать, что я защищала его, и всё, что происходит сейчас — последствие моих добрых дел, но нет. Дэн из тех, кто всегда мог постоять за себя. Только десять лет назад это проявлялось фокусами, которые распугали детвору и ещё долго поддерживали легенду, что он — сильный ведьмак. А сейчас в его махинациях с продажей драгоценных камней из Матто.

Я плюхнулась на кресло-качалку и за воспоминаниями не заметила, как Дэн вышел. Вернулся он с хитрой улыбкой и спрятанными руками за спину.

— В какой руке?

— В двух, — воодушевилась я, зная правильный ответ. Мужчина проделывал этот трюк со своими младшими братом и сестрой и всегда готовил два подарка — для каждого из близнецов.

— Я не вижу тут второй красотки-Марлы, так что выбирай один вариант, — притворно возмутился он.

— Но подарка-то всё равно два?

Дэн вздохнул, поднял руки и голову к небу с видом «за что мне это?» и разжал первый кулак. Внутри оказался кусочек неба. По крайней мере мне так показалось, когда я взглянула на камень глубокого синего цвета, где-то темнее, где-то прозрачнее.