Ловушка для высшего лорда
Шрифт:
– Ты опять бродишь по темным улицам? Ничему тебя жизнь не учит. – Ох, я не ошиблась, именно этот голос предложил спеть для себя, а я так сглупила, согласившись.
– Сейчас каникулы, адепты могут распоряжаться свободным временем как пожелают, – отрезала я, не рискуя повернуться. – Я не нарушаю никаких законов и имею полное право находиться здесь.
– Я не это имел в виду, – так же сухо донеслось в ответ.
– Прошу прощения, лорд Клейрон, но уже поздно, у меня нет возможности вести с вами светские беседы, меня ждут в другом месте… – Я
– Почему ты назвала меня именно так? – Он перехватывает меня за руку, не давая сдвинуться с места, и разворачивает к себе лицом. К счастью, капюшон все еще скрывает меня от нескромного взгляда. – Вся проблема в моем происхождении, так?
– Не так, – устало качаю головой, проклиная себя за несдержанный язык. – Если хотите, могу вернуться к привычному для вас обращению.
– И все же – почему? Хотела напомнить мне, кто я такой? – уже немного злее спрашивает он, подтаскивая меня еще ближе. И глаза тоже злые и усталые.
«Да нет, – отвечаю про себя. – Чтобы напомнить себе, кто ты такой».
А вслух роняю другое:
– Никакой подоплеки. Просто посчитала, что вне стен академии стоит обращаться к вам согласно статусу. Прошу прощения, если оскорбила, но я очень устала.
– Если так устаешь, может, стоит завязывать с ночными прогулками?
– Если вы там были, то должны были слышать, что больше я выступать не буду, не беспокойтесь, – напомнила я.
– Хоть это радует, – процедил он, не спуская с меня пристального взгляда. – Но объясни мне, Касс, к чему такой трагизм в последней песне? Если все так радужно, как ты пыталась меня убедить?
А вот в этот момент разозлилась я. Выдернула руку из его хватки и отпрянула.
– Извините, но вы никогда не были центром моей жизни. И вам прекрасно известно, что мне есть, по кому скорбеть. Так с чего вы взяли, будто песня имеет какое-то отношение к вам? – цежу я. – Да, потеря давняя, но это не значит, что рана перестала кровоточить. Я изливала боль по утраченной семье. Простите, если ущемила ваше самомнение, – бросаю я и сворачиваю в тихий переулок.
– Я не верю тебе, Касс, – доносится мне в спину. – Я доберусь до истины.
– Это ваше право и ваша проблема, – оглядываюсь я. – И прошу не вешать ее на мои плечи. Боюсь, там уже нет места. – И ухожу.
Задержать меня уже никто не пытается.
Часть первая. О новых начинаниях, сложностях понимания себя и окружающих, а также жутких тайнах прошлого
Спустя две недели
– Ура, тишина и спокойствие! – довольно вздохнул Хран, стоило мне закрыть за нами дверь, и радостно запрыгнул на диван.
– Ты бы хоть высушился, прежде чем на мебель залезать, – недовольно заметила я и, не задерживаясь в гостиной, прошла в спальню с чемоданом. – Кстати, тебя никто не заставлял проводить со мной каникулы. Мог бы пересидеть в академии. Или в библиотеке, благо дел там явно не на пару недель.
– Боялся тебя
– Не преувеличивай, – фыркнула, выгружая одежду.
– А что тут преувеличивать? – возмутился он. – Тебе ж нельзя без присмотра. Обязательно куда-нибудь вляпаешься, – заглянул он в спальню. – Вот, зачем далеко ходить. Только я обрадовался, что ты успокоилась и не собираешься блуждать ночами, и на тебе. Из огня да в полымя. Скажи мне, зачем тебе сдалась эта больница с ее дежурствами? Нет, этот вариант, конечно, получше, чем пение в таверне или вскрытие архивов, но я в принципе не понимаю, чего ради? – Пристальный взгляд не давал возможности увильнуть от ответа.
Я, вздохнув, отвернулась от строгой физиономии к окну. Что ответить другу?
– Прогуляемся в лес? – неожиданно для самой себя предложила я, разглядывая силуэты гор.
– Надеешься меня в этом лесочке прикопать, чтоб вопросов лишних не задавал? – ехидно поинтересовался он.
– Как смешно, – скривилась я в ответ. – Погода хорошая, последний день отдыха, чистым воздухом бы подышать. А то мы все в городе да в городе. Заодно и поговорим. Ты, помнится, видел природный источник магии. Вот и покажешь, а то все руки не доходят.
– Идем, если тебе в тепле не сидится, – нехотя согласился Хран.
А погода действительно стояла потрясающая. Солнышко искрилось на снегу, ветра совсем не было, и небо голубое-голубое. Я в своих лабораториях совсем неба ясного не вижу, разве что ночное. Хран уверенно скакал по сугробам, уводя меня вдоль забора академии в лес. Как только ушли от основных зданий, я задала внезапно заинтересовавший меня вопрос:
– А ты не знаешь, как глубоко в лес уходит ограда? Она полностью нас окружает или обрывается где-то подальше от академии? Лес-то, вон какой.
– Не знаю, – отозвался кошак. – Я далеко уходил, но забор везде.
– Жалко, а то можно было бы не карабкаться поверху. Нам-то новую лазейку надо искать, раз Бриар застукал, – задумалась я над новыми проблемами.
– Допустим, я знаю еще одно удобное место, – поделился хранитель.
– Что? – тут же встрепенулась я. – Еще где деревце удачно растет?
– Для меня да, а вот тебя веточка та не выдержит. Придется тебе осваивать лазанье по стенам, – выдал неутешительные сведения кот.
– Значит, будем осваивать, – печально вздохнула я. – Одно радует, зима сейчас.
– И в чем же радость? – удивленно застыл он в сугробе, обернувшись на меня.
– Снега много, падать будет не больно. И не грязно, – объяснила я.
Кошак покачал головой и повел меня дальше. Через десять минут лесной прогулки мы вышли к небольшому озеру, плотно окруженному деревьями.
– Красота, – улыбнулась я, разглядывая прозрачную зеленоватую воду. – А почему не замерзло? – Присела на корточки и попробовала кончиками пальцев температуру. – Даже теплая немного, – удивленно оглянулась на кота, забравшегося на небольшое поваленное деревце у самого берега.