Ловушка для змей
Шрифт:
– Вот гадина, – тихо сказал Эрвиль. – Это точно, – согласился Кэш.
– Итак! – очнувшись от бессмысленного созерцания, громко произнес император. Все тут же притихли. – Итак, кто у нас писал обличительный пресс-филиппик про адмиралов-предателей?
– И…и… йа, Ваше Величество, – промямлил чиновник и несмело сделал шаг вперед.
– Ага! – не скрывая радости, воскликнул монарх. – Статс-пропагандир Диллен! Убить с-скотину! Отсечь кривые руки, вырвать лживый язык и полумертвого бросить в муравейник!
Несчастный
Хлопнули тяжелые двери, и стенания обреченного на мученическую смерть стали тише.
– Но это еще не все, – после небольшой паузы оптимистично заявил император. – Кажется, там отличилась и прокураторская палата… Грандлеер Мит-тер Старший, что же вы молчите, как в рот воды набрали?! Не бойтесь, дорогой, вам не грозят истязания по четвертой категории, поскольку вы у нас человек заслуженный. Ведь так, дружище?
Император подошел к грандлееру и с улыбкой потрепал его по отвисшей щеке, затем обернулся и сказал – тем, кто ждал его распоряжений:
– На виселицу старого козла, немедленно!
В полной тишине Миттера Старшего выволокли вон. По причине преклонного возраста он не мог оказывать сопротивления и даже кричать. Он только сопел и задыхался, а затем, видимо, даже лишился чувств, поскольку ноги его безвольно повисли и с одной соскочила туфля с серебряной застежкой. Впрочем, непорядок заметили. И следом за приговоренным вынесли и его башмак.
Двери окончательно закрылись, и снова воцарилась зловещая тишина. Император ходил кругами и, глядя в свое отражение на зеркальном полу, собирал фразы из беспокойных слов, которые метались в его разгневанном мозгу, не желая принимать вид человеческой речи.
Хорошо было оркам или укубусам – они не испытывали таких затруднений, а ему, из рода Крысы Зеленого Холма, произносить человеческие слова было нелегко.
– Дорогой друг, – произнес наконец император, остановившись возле высокого Квардли. – Ведь это вы вынудили меня устроить здесь эту показательную скотобойню…
– Но я…
– Молчать! – рявкнул император. Квардли замолчал.
– Значит, так, завтра будешь казнен на муравьиной куче…
– Ваше Величество, но зачем же весь этот балаган – ведь все знают, что матрица не чувствует боли!
– А я сказал – пойдешь, и пусть будет трансляция по центральным информациям, а ты, гад, будешь кривляться, чтобы все думали, будто ты мучаешься…
– Но я не испытаю боли, Ваше Величество, может, лучше домашний арест или…
– Я здесь император, – монарх постучал себя кулаком в грудь, – и я буду решать, что кому лучше… Затем без перехода он продолжил:
– Кстати, господа адмиралы, надеюсь, я доказал, что ваша поруганная честь восстановлена и все такое?
– Спасибо, Ваше Величество. Мы рассчитывали на вашу справедливость, – с чувством произнес Джим.
– Да,
– Вот только что там за история с вашими измененными именами, я уже не говорю о… титулах?
– «Мудрого» мне прибавили за тактику ведения сражения, благодаря которой мы победили сильного врага, Ваше Величество, – пояснил Джим, – а «Бунзель» достался за историческую параллель. Бой с Железным Германом состоялся ровно через сто лет после боя в тех же местах Филиппа Бунзеля Младшего, тогдашнего наследника фрондийского трона. Он сразился с Драконом фон Эверхардом и победил его в честном бою.
– Удивительно, – не на шутку заинтересовался император, – Вы мне это где-то запишите, адмирал, потому что ваш рассказ очень поучителен… Ну, а герцогство?
– Народ цитадели Ангур пожелал видеть меня Своим господином.
– М-да, – задумчиво протянул монарх. Было видно, что его гнетет какая-то мысль, однако он обратился к Лу и спросил о другом: – Ну а вы, адмирал, чем заслужили грозное прозвище «Жестокий»?
– Я отрезал этому монстру его безобразную голову, – прорычал Лу голосом, которого от него ожидали.
Дамы снова заахали, а кавалеры возбужденно зазвенели шпорами.
– А каким же образом? – поинтересовался император.
– Я перерезал его шею бешено вращающимися гусеницами моего танка, Ваше Величество, – доверительным тоном сообщил Лу. – Вот это было зрелище!
– Могу себе представить, – честно признался император. – Могу себе представить… Да, – тут же вспомнил он, – а как стали графом вы?
– Народ провинции Гронсар пожелал видеть меня своим господином, – повторил Лу историю Джима.
– А-а,.. – начал было император свой сложный вопрос, однако проницательный адмирал Джим пришел ему на помощь:
– Мы намерены платить в вашу казну положенную десятину, Ваше Величество, и, конечно, считаем себя вашими верными вассалами. Никаких иных мнений – с империей навеки.
Было видно, что ответ адмиралов пришелся императору по душе. Лицо его разгладилось, и он вернулся к трону. Затем указал на Квардли и сказал:
– Если у вас какие-то претензии к штандартенфактору – не стесняйтесь, его все равно завтра казнят на муравьиной куче.
– Можно вас на пару слов, господин Квардли? – не предвещающим ничего хорошего голосом поинтересовался Джим.
От мысли, что он сейчас врежет по этой, пусть не чувствующей боли, харе, радость Кэша разливалась по телу целительным бальзамом.
– Уж не побить ли вы меня хотите? – хохотнул Квардли, дурачась.
Джим вдруг понял, что лупцевать этого гада при свидетелях совсем некрасиво. Однако желание расквитаться нарастало с неимоверной силой и спустя несколько мгновений уже представляло собой бешеный локомотив, ослепленный мощью перегретого пара. Кэш выкрикнул что-то непонятное и своим адмиральским сапогом врезал обидчику в пах.