Ловушка для змей
Шрифт:
Без долгих рассуждений гостей усадили за стол, и полковник произнес речь, в которой снова упомянул сабельные атаки прославленных адмиралов. Он говорил так долго и так проникновенно, что сознание Джима помутилось от голода, и он уже и сам поверил, что может лихо скакать на коне и рубить врага налево и направо.
Наконец торжественная часть закончилась, и Джим навалился на мясо. Оно было жестковато, однако голод не давал возможности привередничать. Джим ел блюдо за блюдом, но нервное истощение прошедших суток не утолялось
– Ничего не поделаешь, друг, – ответил ему Джим, – ночью я совершил гнуснейшее из сексуальных насилий и потерял при этом много сил.
– Ну уж не гнуснее, чем в музее, – парировал Квардли и, предупреждая возмущение адмирала, примирительно добавил: – Спокойнее, герцог, сейчас я вам все расскажу – только, пожалуйста, оставайтесь в рамках приличия, а то ваши змеиные привычки меня доконают.
В это время кавалерийский полковник поднялся с бокалом и провозгласил тост:
– За острые сабли!
– За острые сабли!!! – хором повторили сидевшие за столом офицеры, и Джим с Лу вынуждены были поддержать компанию.
Квардли промолчал, чем, естественно, обратил на себя всеобщее внимание. Воспользовавшись моментом, он таинственно улыбнулся и объявил:
– А сейчас, господа, адмирал Эрвиль Жестокий, граф Гронсар, сделает доклад о том, как ему удалось достичь чрезвычайной техники удара, когда одним взмахом сабли этот прославленный герой снес голову Железному Герману! Снес голову и притащил ее к дворцу Его Императорского Величества!.. Каков драгун, а?!
И штандартенфактор захлопал в ладоши, изображая жаркие аплодисменты и попытки качать несчастного Лу.
Тут же посыпались специфические вопросы и просьбы к кавалеристу-виртуозу досконально объяснить тонкости своего метода.
– Пожалуйста, адмирал Эрвиль, не стесняйтесь – здесь же все свои, – подлил масла в огонь Квардли.
– Зачем вы это делаете? – возмутился Джим.
– Зато никто не станет нам мешать, господин герцог.
Между тем обожающие взгляды драгун были сфокусированы на Эрвиле, и он, как показалось Джиму, должен был вот-вот провалиться под пол бывшей конюшни вместе с гостевым стулом.
Чтобы не видеть позора друга, Джим отвел глаза в сторону, на развешанную по стенам коллекцию седел.
– Основы моей методики всесокрушающих ударов, господа, уходят своими корнями в далекие времена, когда я, один из посвященных учеников мастера Куакосу, закончил начальный этап обучения и покинул монастырь в Тхото, чтобы продолжить совершенствование боевого искусства во внешнем мире…
Когда Джим услышал такое начало доклада, он понял, что подлый фокус Квардли не удался и Лу с честью выйдет из этой ситуации.
Пока все были поглощены рассказом адмирала Эрвиля, Квардли придвинул свой жующий рот к уху Джима и произнес:
– Дело в следующем, адмирал, – вы стали
– А поподробнее?
– А поподробнее – девочка, этот чистый ребенок, и старик, которого вы застрелили, добив двумя выстрелами в голову… – Квардли сделал паузу и, послушав ровное повествование Эрвиля, продолжил: – Так вот, тот, кого вы добили двумя выстрелами в лицо, и нежная девочка, над которой вы так безобразно надругались, есть один и тот же специалист.
– Что… что вы этим хотите сказать, мистер Квардли? – осторожно спросил Джим.
Он чувствовал, что правда где-то рядом, но она мерзка и противна, как может быть противна гадость, которую вы уже проглотили.
– Вы занимались отвратительным соитием с колдуном, господин герцог, – не без удовольствия произнес Квардли и отер свой жирный рот салфеткой.
– Зачем это нужно какому-то колдуну? – с сомнением произнес Джим.
– Это нужно для вашего ослабления. Вы надругались на девочкой – это раз, потом из-за вас она погибла – это два, и, наконец, вы убиваете презренного старика, который пошел на два первых преступления для вашей же пользы.
– Я вам не верю. Откуда вы можете все это знать в таких подробностях?
– О, дорогой мой герцог! – На пластичном лице штандартенфактора проступила гримаса, означавшая неискреннее сочувствие. – Дорогой мой герцог, это же элементарный курс психологии примитивных субъектов. А по психологии у меня был высший балл. И, наверное, у специалиста, который соединялся с вами в жарких объятиях, тоже был высший балл.
– Я не верю, – упрямился Джим, больше из чувства гадливости.
Он не хотел верить, что в каком-то там гипнозе проделывал такие вещи со стариком лакеем.
– Мне не слишком понятна ваша змеиная этика, господин герцог, но я знаю, что для вас понятие «угрызения совести» значит очень много. Правда, у некоторых из вас вместо угрызений совести присутствует уязвленное самолюбие, однако картина примерно одинакова. Объект мучается, теряет жизненную силу и в конце концов становится жертвой охотящихся за ним врагов.
– А почему обязательно это был старый колдун? – неожиданно спросил Джим. – Почему не молоденькая хорошенькая колдунья?
– Извините меня, герцог, но вы рассуждаете, как жеребец. У колдуна нет пола. Он текуч, как вода, и заполняет любую форму или же сам создает ее.
– А чья же это была кровь на постели, если не девственницы?
– Какая девственница, адмирал, вы себе льстите! Вы имели дело с куском неоформленной плазмы. Космополитенса – на языке профессионалов.
– То есть девочка жива, ее мать жива и старик жив? – начал выравниваться разум Джима.
Пребывая внутри собственных переживаний, он не слышал, что происходило снаружи, и только тупо таращился на жестикуляцию Лу, который, как видно, успешно справлялся с возложенной на него задачей.