Ловушка Голда
Шрифт:
– Раз нас понесло в разные стороны, то я, пожалуй, понесусь сейчас отсюда. Чтобы не портить твою атмосферу хорошей девочки.
Вызываю такси через телефон Сэда и уезжаю. Он даже не спросил, куда я еду. У меня не проходит ощущение нереальности. Зачем я это делаю? Таксист предупредил меня, чтобы я впредь в таком виде не моталась по ночным улицам. Как будто ему есть дело до меня.
Знакомая многоэтажка на Первомайской. Как же часто я ходила сюда. В этом дворике Джим катал меня на качелях, а звезды казались такими яркими, что мы пугались их близости.
Набираю номер домофона 211 и слышу гудки. Один,
– Ало. – Сонный голос с другого края трубки. Я бы так хотела оказаться с ним в одной постели и прижаться к теплому плечу.
– Выйди, пожалуйста, – робко произношу.
Он ничего не спрашивает. Я уверена, он знает, что пришла я. Но выйдет ли он?
Иду назад к качелям. Присаживаюсь на холодное сиденье и начинаю медленно кататься, слегка двигая ножками. Небо сегодня чистое, и я даже вижу звезды. Слышу, как кричат матом девчонки в соседних дворах, шум автомобилей и громко включенного Скриптонита. Когда я стану водителем, специально приобрету мощные колонки. Не для того, чтобы мешать соседям ночью или выпендриваться музыкальным вкусом. Моей целью будет переиграть такие громкие колонки других тачек.
Открывается дверь, и ко мне идет Джим. Надел те же джинсы, рубашку, что и в клуб. Он снимает джинсовку и кладет мне на плечи. Думает, что мне холодно. Ни капли.
Он садится на соседние качели и начинает также тихонько качаться вперед-назад. Мы играем в детский сад. Молчим и катаемся.
– Зачем ты с ней возишься? – прерываю тишину.
– Она пытается понравиться мне, поддержать. Как и в школьное время. – Джим оправдывается очень убедительно. С примесью грусти и серьезности.
– Понятно.
– Обязательно так себя вести? – Джим смотрит на меня, тормозя качели. А я пялюсь в землю, но даже сейчас ощущаю край неба его глаз.
Он встает и подходит ко мне вплотную. Садится на корточки и мягко кладет руки на мои колени, заставляя взглянуть на него.
– Ну, что случилось, расскажи мне. – Его ласка заставляет таять мое тело. Как же давно он не касался меня.
Смотрю в его небо и не вижу ни единого изъяна. Легкий ветерок запутался в его волосах, и пара прядей упала на глаза. Осмеливаюсь подправить оплошность ветра. Касаюсь его кожи, убираю волосы назад. И не могу сдержаться. Целую его нежные губы. И теперь мне вообще ничего не страшно, ведь земли под ногами больше нет. Растворяюсь в долгожданном поцелуе.
Без слов он отвозит меня домой и целует еще раз на прощание.
Речи не нужны. Такая молчаливая солидарность интимнее самых громких слов. Он не узнает правды, как и все остальные. Как бы сильно мне этого не хотелось.
Было или нет?
Нет, сегодня будильник заткнулся и дал мне возможность выспаться. Тим сделал выходной в воскресенье. Ура! Первый выходной. «Цветочная открытка» еще не настолько успешна, чтобы нанимать продавцов и отдыхать самим.
После пьянки моя голова раскалывается и требует спокойствия. В выходные родители обычно уезжают в деревню к бабушке. Тим едет с ними. А я отшельником остаюсь дома. К моему большому счастью.
Открываю голубые шторы и поражаюсь яркости солнца. Я чуть не ослепла от
Когда моюсь в душе, слышу стук в дверь. Как же не вовремя. Я не собираюсь открывать. Это точно не ко… а вдруг ко мне? Вдруг это Джим? Боже, воспоминания ночи резко всполошили меня. Стало так приятно. Надо скорее напялить халат и открыть дверь. Не могу допустить того, чтобы Джим ушел.
С мокрой головой и босыми ногами бегу по коридору и резко открываю дверь.
– Привет, секси, – говорит довольно Сэд. Разочарованно закрываю дверь перед его носом. Встаю около зеркала и расчесываю длинные волосы. Мажу корни никотиновой кислотой, чтобы укрепить. Сэд все равно открывает дверь и заходит. – Твой брат очень волнуется. Мы с ним даже поссорились.
– Да я видела, как вы стояли в клубе и бурно что-то обсуждали.
– Хм. Я думал, ты была в отключке.
– Что тебе надо? Тима здесь нет.
– Принес тебе паспорт. – Я круто поворачиваюсь на носочках и смотрю на его протянутую руку.
– Ого, спасибо… спасибо большое. Не думала, что вообще найду его. – Начинаю смотреть на него другими глазами. Его гирлянда сегодня не такая яркая, как вчера.
– Да не за что. Теперь и умереть можно.
Я морщусь от его дурацких слов, беру документ и убираю в шкаф.
– Ладно, дело сделано. Я пошел.
– Ты можешь зайти на чай. – Я считаю, что как-то не гостеприимно с ним разговариваю. Он все-таки нашел паспорт и привез.
– Да нет. Здесь делать нечего. Будет скучно, как при смерти. – Он подмигивает мне глазом, и я вижу сияние ярчайшей лампочки гирлянды.
– Ладно. – Я улыбаюсь. Сэд понимает, что нам будет стремно сидеть вместе. За столом. За чаем. Еще и после вчерашней трубочки. Боже, зачем только я обсасывала ее при нем. Провожаю его, закрываю дверь и напоследок говорю, – Спасибо еще, что дал вызвать такси!
– Какое такси? – только успевает он спросить и уже скрывается в подъезде. Вижу лишь черные волосы. Слишком торопится.
Бегу к кровати, чтобы посмотреть на пропущенные сообщения или звонки от Джима, но ничего нет. Пусто. Такого быть не может. Он всегда писал, когда случалось что-то неожиданное, а вчерашний поцелуй был явно одним из таких событий.
Ладно, сейчас только утро. Точнее полдень. Он напишет мне. Иначе никак. Иначе это не Джим.
В моей комнате слишком солнечно, а закрывать шторы не хочется. Тогда уже снова ночь настигнет меня. Бросаю полотенце на пол. Еще немного думаю, поднимаю и вешаю его на крючок в ванной. Не хочу, чтобы из-за такого пустяка мама поднимала шум, когда придет. Накидываю на себя легкое платье и ложусь на мягкую кровать Тима. В зеленой комнате приятно, нет резкого солнца, воздух свежий. У меня всегда душно и пахнет чем-то странным, как будто кремом или духами, которыми пользуются бабули. И пыль на принтере. Кстати, это единственная незахламленная вещь в моей комнате. Как-то я хотела обклеить стены постерами, чтобы было стильно, но вышло только хуже. В итоге все постеры так и валяются кучкой на полу.