Ловушка воображения
Шрифт:
— Меня простили бы, если бы мой выбор пал на физика, астронома или специалиста по космологии. Но когда я заявил, что четвертым членом экипажа станет психолог, все были поражены. Однако аргументы нашлись: на борту необходим квалифицированный медик, и к тому же у тебя есть практический опыт работы с Тау. Но учти: пилоты Тау чрезвычайно болезненно относятся к разговорам о своем психическом состоянии. Удивляться тут нечему, ведь им приходится принимать жизненно важные решения в совершенно иррациональных условиях.
— Я буду тактичен, — сказал Бревис.
Остальные члены команды уже собрались в офисе, и Портер представил их. Зигмунд
Вторым был Пэт Дрискол, старший пилот-испытатель корпорации. Полная противоположность Грасу. Дрисколу недавно исполнилось тридцать, и он производил впечатление человека застенчивого. Только раз пилот позволил себе вступить в общий разговор, но тут же смешался, не закончил предложения и снова погрузился в молчание.
Через два часа совещание закончилось; теперь Бревис знал, что будет делать каждый член экипажа. Только у самого психолога не было четких обязанностей. В то время как остальные должны заботиться о механизмах корабля, ему придется следить за тем, чтобы нормально функционировали люди.
Потом Бревис и Портер спустились в корабль. Психологу было необходимо ознакомиться с разнообразным оборудованием, контролирующим температуру, влажность и общую среду корабля, а также с приборами, обеспечивающими безопасность экипажа, если произойдет какая-нибудь катастрофа. Кроме того, он должен был укомплектовать всем необходимым корабельную операционную и выбрать лекарства на все случаи жизни. Портер показал психологу его каюту и снабдил подробными схемами корабля.
— Кстати, Эрик, какое впечатление произвели на тебя наши коллеги? — спросил Портер.
Вопрос прозвучал небрежно, но психолог прекрасно понимал, что Портер уже давно хотел задать его.
Бревис пожал плечами.
— Я и сам собирался поговорить с тобой об этом. У меня создалось впечатление, что их выбрали прежде всего как специалистов высокого класса, а не потому что они психологически готовы к подобному путешествию.
— В общем, ты прав. У нас нет суперменов, которые, к тому же, были бы специалистами по Тау. Мы выбрали наиболее подготовленных людей, имеющих опыт практической работы с Тау, а впридачу взяли психолога, который и должен будет сбалансировать состояние команды. Решение нестандартное, я знаю, но это лишь один из множества компромиссов, на которые приходится идти, когда пытаешься принять вызов такого масштаба.
— Да! — проворчал Бревис. — При обычных обстоятельствах я бы рекомендовал для участия в подобном эксперименте лишь тебя. Зигмунд Грас производит впечатление человека разумного, но его лучше всего было бы оставить в собственной лаборатории, и чтобы по вечерам его встречала на машине жена. Пэт Дрискол вызывает у меня очень серьезные опасения. Он слишком погружен в свой внутренний мир. Я не сомневаюсь, что наш пилот обладает фантастическими способностями, но он настолько погружен в себя, что с трудом общается с другими людьми. Его определенно нельзя ставить в стрессовые ситуации. Он наше слабое звено, Пол.
— И при этом Дрискол — самый опытный пилот Тау. На его счету более тысячи успешных полетов, многие из которых не были детально подготовлены. Поверь мне, Эрик, в корпорации нет лучшего пилота.
— Ни секунды в этом не сомневаюсь. Только потом не говори, что я тебя не предупреждал.
—
— Да, только мы с тобой оба уверены, что главные проблемы подкинет нам не Тау. В противном случае, Пол, зачем бы ты стал приглашать в полет психолога, выдавая его за врача?
3
В последующие месяцы подготовки напряжение постоянно росло. У Бревиса было достаточно времени, чтобы сделать выводы о том, какое влияние оно оказывает на членов экипажа. Никаких новых фактов, которые позволили бы ему пересмотреть первоначальные характеристики психологического состояния экипажа, не появилось, но Бревис быстро понял, что они достойны самых высших похвал и уважения за то, как справляются со своими обязанностями. Его особенно поразил Зигмунд Грае, который до мельчайших подробностей знал и понимал корабль и все приборы, находящиеся в нем.
Два основных события отметили приближение старта. Первое — выведение реактора «Лямбды II» на критическую мощность, а второе — успешные испытания гигантского генератора Рорша. Теперь оставалось только выкатить корабль из сборочного цеха на стартовую площадку, откуда он отправится в неизведанные пространства глубокого Тау-континуума.
Когда и это было сделано, напряженное ожидание и волнение всех, кто принимал участие в эксперименте, достигло апогея. Кости брошены — и уже поздно раздумывать над тем, что они пророчат: победу или поражение. Если в конструкции корабля имеются какие-то недостатки, то теперь узнать о них или устранить нет никакой возможности. С этого момента успех проекта зависел не от техники, физики или возможностей корабля — он полностью определялся людьми.
В последние восемнадцать часов перед стартом были проведены все мыслимые и немыслимые проверки приборов, систем связи, инструментальных и контрольных панелей. Генератор Рорша великолепно вел себя во время испытаний и обещал бесперебойную работу во время полета. Реактор был выше всяких похвал, а корабельный компьютер уже давно беззвучно обменивался данными со своим «коллегой», установленным в одной из лабораторий информационного центра Тау.
За два часа до старта члены команды наконец собрались вместе. Эмоциональная атмосфера была до такой степени накалена, что еще до своего начала эксперимент стал принимать эпические размеры, и Бревис попросил Портера раньше, чем было запланировано, задраить люки, чтобы хоть немного снять напряжение. Тот факт, что они отправлялись в неизведанные дали, называвшиеся глубокое Тау, был чем-то вроде психологического вихря: ощущений, испытанных в момент старта, не суждено забыть тому, кто их пережил.
После того как задраенные люки отгородили членов экипажа от того, что происходило снаружи, после того как связь с Землей ограничилась лишь сухими командами последних проверок, напряжение начало спадать. Вместо него появилось удивительное единение с кораблем и готовность исполнить то, ради чего он был создан. Портер отправился в рубку управления, Дрискол находился в наблюдательной сфере. Грас, еще раз проверив работу реактора, устремился к своему обожаемому компьютеру, где информация, полученная с корабельных приборов, превратилась в бесконечные строчки данных — возможно, лишь они и расскажут миру о судьбе экипажа в глубоком Тау.