Ловушка
Шрифт:
– Но мне нравится игра с рубином из навоза, - не уступал Ион.
– Не уверен, что я созрел для города.
– Созрел, уж поверь мне, - заверил его Отелло, обнимая сильные плечи своего юного ученика.
– Город ждет тебя. С помощью Гондора ты многого добьешься.
Отелло достал из складок туники письмо.
– Держи! Павел примет тебя, потому что в долгу передо мной, и это самый простой способ вернуть долг. Адрес на конверте. Ты найдешь его без всякого труда.
Ион спрятал письмо, еще не до конца поняв значение рубежа, к которому подошел.
Мастер выпрямился, насколько ему позволяли
– А теперь, бывший мой подмастерье, - провозгласил он хорошо поставленным голосом, к которому Ион давно привык, - настало время для моей решающей финальной игры, моего прощального выхода на сцену. Последнего жульничества, прежде чем я уйду на покой, а ты выйдешь на большую дорогу. Дай-ка мне навозу.
Бывший подмастерье повиновался, наслаждаясь торжественностью момента.
– Помни, в колдовство не следует вкладывать больше силы, чем требуется. Необходима не только сила, но и доблесть. Колдовство держится, пока не иссякнет вложенная в него сила. В этом вся суть. Не забывай и того, что подделки сохраняют свой вид ровно столько времени, сколько это требуется тебе. Нет никакого смысла зря расходовать свою силу на поддержание видимости после того, как ты скрылся с барышом. Ведь если бы я захотел с помощью колдовства навечно превратить кучку навоза в рубиновый шар, то вся игра лишилась бы смысла. И еще запомни: любое изменение, вносимое в чары - для подзарядки с целью их продления или для неких преобразований видимости, - всегда требует больше сил, чем первоначальное колдовство. Согласен?
– Согласен, - откликнулся Ион, по-прежнему страшившийся бывшего наставника, несмотря на явные приметы преклонных лет.
– А теперь я произнесу заклинание, обращенное к этой никчемной навозной куче. Оока, Кака, Руба - гляди!
То, что произошло, Иону приходилось наблюдать неоднократно: бурая кучка мгновенно превратилась в темно-рубиновый шар размером с увесистый мужской кулак. Отелло бережно завернул его в шелковую тряпочку, положил в парчовый мешочек и сказал:
– А теперь, молодой человек, остающийся снаружи, настал твой черед действовать. Приодень меня, чтобы глупый старый купец Дурнанг поверил, будто я и впрямь преуспевающий и уважаемый старый торговец, каким он воображает самого себя.
– Слушаюсь, учитель, - проговорил Ион в последний раз за долгий срок своего ученичества.
– Саксус, бруксус, блумсус.
– А теперь, бывший мой ученик, - продолжил Отелло, волшебным образом облачившийся в самые чудесные одежды, - жди здесь и поддерживай чары, пока я буду вести дела внутри со старым скрягой Дурнангом. Это продлится недолго. В конце концов, разве я не лучший мастер обмана?
– Разумеется, - поддакнул Ион.
– И разве фокус с рубиновым шаром из навоза - не мой коронный номер?
– Еще бы!
– Тогда чего нам опасаться?
И мошенники, довольные друг другом, расстались, чтобы выполнять свои привычные роли. Где им было знать, что за несколько минут до их сговора Дурнанга посетил другой гость...
Если бы Ион не затеял с Отелло несвоевременный спор, вызвавший заминку, Отелло вполне бы мог узнать гостя и отказаться от предприятия. Однако все произошло так, как произошло.
ГОСТЬ
Старый толстяк с изрытым оспой лицом по имени Дурнанг впустил переодетого
– Ты уверен, что тебя не выследили?
– Разумеется!
– Обведя жестом помещение, набитое скульптурами и убранное шелками, Отелло присовокупил: - Наш с тобой успех зиждется на осторожности.
– Верно, - кивнул Дурнанг, усаживая Отелло на плюшевый диван. Подожди, я мигом.
Дурнанг был, несомненно, процветающим скупщиком краденого. Его жилье свидетельствовало о несметных богатствах владельца. Ходили слухи, что он пользуется связями в самых высоких сферах, однако Отелло был склонен считать это выдумками. Да, Дурнанг выглядел преуспевающим, но Отелло знал, что они с ним похожи: оба добились успеха на сугубо местном уровне.
В этих краях Дурнангу, конечно, не было равных, но его состояние не шло ни в какое сравнение с богатством городских скупщиков краденого. Несмотря на свою спесь, Дурнанг был на самом деле всего лишь мелкой сошкой - такой же, как Отелло в своем ремесле.
Вернувшись, Дурнанг сел рядышком с Отелло на диван перед мраморным столиком; напротив колебалась занавеска с изображением двух резвящихся фавнов.
– Теперь, когда мы с тобой разместились со всеми возможными удобствами, - начал старый лис, - настало время заняться делом. Принес ли ты рубиновый шар?
– А как же!
– заверил его Отелло и извлек диковину из тряпицы. У Дурнанга жадно расширились глаза.
– А ты, видимо, принес золото?
– Несомненно, друг мой, несомненно. Но можно ли сперва потрогать шар?
– Сколько угодно, - ответил Отелло, передавая провинциальному барыге поддельный рубиновый шар, уверенный, что скупщик краденого не сумеет понять, что имеет дело с колдовскими чарами.
Дурнанг внимательно осмотрел драгоценность, чуть ли не пуская слюнки.
– Это самый большой рубиновый шар, какой мне только приходилось видеть, - признался он.
– Именно такой я и обещал.
– Оба мы - люди слова.
– Вот именно. Будь любезен, передай мне оговоренное вознаграждение, и я отправлюсь в дальнейший путь. Меня ждет мой караван.
– Я искренне этого желаю. Но вот что забавно: один мой недавний посетитель - кстати, будущий покупатель этой диковины - удивлялся, откуда ты тут взялся. За последние три дня его караван был здесь единственным.
Отелло ответил ему, не моргнув глазом.
– Я пробыл здесь не три, а целых пять дней. Прежде чем появиться у тебя, я занимался другими делами. Сам знаешь, сколько забот у странствующих торговцев.
– Еще как знаю!
– Дурнанг ни в чем не перечил продавцу, однако все не доставал золото.
– Мы так тоскуем в одиночестве.
– Понимаю.
– Отелло надеялся, что Дурнанг покончит с сетованиями и отдаст золото.
– Потому я и подумал, что тебе захочется познакомиться с моим покупателем, таким же деловым человеком, как и мы.
– У меня нет на это времени, - возразил Отелло и попробовал было подняться, однако обнаружил, что ноги отказываются повиноваться.
– Есть, есть, - заверил его Дурнанг и с легкостью, неожиданной для человека таких размеров, вскочил на ноги. Рывок - и занавеска раздвинулась, открыв взорам того, кто все это время за ней скрывался.