Ловушка

Чайлд Ли

Стоун молча смотрел на него. Хоби скользнул взглядом по женщинам, махнул на прощание отрезанной рукой и закрыл дверь ванной.

Белая спальня Джоди была наполнена сиянием. Каждый вечер в июне уходящее на запад солнце в течение пяти минут находило прямой путь между высокими зданиями Манхэттена и со всей своей мощью ударяло в ее окно. Жалюзи вспыхивали, стены отражали свет, и все вокруг сияло, словно нежный ослепительный взрыв. Ричер подумал, что так и должно быть. Он лежал на спине и был счастлив, как никогда в жизни.

Если бы он

об этом подумал, то обязательно встревожился бы. Он помнил короткие злые пословицы вроде: «Жаль человека, получающего то, что он хочет». Или: «Лучше счастливое путешествие, чем успешное прибытие». И в самом деле, довольно странно получить то, о чем ты мечтал в течение пятнадцати лет. Однако в реальности все обстояло иначе. Это было похоже на блаженный полет в такое место, о существовании которого Ричер даже не догадывался. Здесь имелось все, о чем он мечтал, только умноженное на миллион. Джоди не была мифом. Она была живым, дышащим существом, стройным и сильным, ароматным и теплым, застенчивым и открытым.

Сейчас она лежала в его объятиях, ее волосы рассыпались по лицу Ричера. Они попадали ему в рот, когда он дышал. Его рука касалась ее спины. Он нежно водил ладонью по позвоночнику, казавшемуся расщелиной между длинными гибкими мышцами. Его палец скользил по желобку. Глаза Джоди оставались закрытыми, она улыбалась. Ричер это знал. Он ощущал, как ее ресницы щекочут ему шею, а плечо чувствовало очертания рта Джоди. Он легко мог расшифровать движение мышц ее лица. Она улыбалась. Он переместил руку. Кожа у Джоди была прохладной и гладкой.

– Мне бы следовало сейчас плакать, – тихо сказала она. – Я всегда думала, что так и будет. Я была уверена: если это когда-нибудь, когда-нибудь случится, потом я буду плакать.

Он прижал ее к себе сильнее.

– Но зачем нам плакать?

– Из-за потерянных лет, – ответила Джоди.

– Лучше поздно, чем никогда, – возразил Ричер.

Она приподнялась на локтях и навалилась на него грудью.

– Те слова, которые ты произнес, я могла бы повторить сама, один к одному. Я жалею, что не сделала этого много лет назад. Но я не могла.

– И я не мог, – признался Ричер. – Мне казалось, что это преступный секрет.

– Да, – сказала Джоди. – Мой преступный секрет. – Она села на Ричера верхом, выпрямилась и улыбнулась. – Но теперь это уже не секрет.

– Верно, – ответил он.

Джоди потянулась и зевнула, но зевок быстро превратился в удовлетворенную улыбку. Ричер положил руки на ее изящную талию, коснулся пальцами груди. Улыбка на ее губах превратилась в усмешку.

– Снова?

Движением бедер он столкнул Джоди с себя, опрокинул на спину и нежно уложил на кровать.

– Мы попытаемся наверстать все эти утраченные годы, ладно?

Она кивнула. Короткое движение, улыбка, волосы, рассыпанные по подушке.

Мэрилин понимала, что принимать решения придется ей. Она была здесь самой сильной. Честер и Шерил впали в оцепенение, и это казалось ей вполне объяснимым, ведь именно они пострадали от издевательств. Мэрилин представляла, какими уязвимыми они себя чувствовали, оставшись без одежды. Она и сама

ощущала себя полураздетой, но не собиралась из-за этого тревожиться. Он сорвала клейкую ленту со рта Шерил и обнимала подругу, пока та плакала. Потом она освободила ее запястья и локти. Выбросив клейкую массу в мусорное ведро, Мэрилин помассировала затекшие плечи Шерил. Нашла губку, наполнила раковину горячей водой и смыла запекшуюся кровь с ее лица. Нос у Шерил распух и начал синеть, ей необходим был врач. Мэрилин стала обдумывать ситуацию. Она видела несколько фильмов про заложников. Там, как правило, кто-нибудь начинает вести переговоры, убеждая террористов отпустить раненых в госпиталь. Но как это осуществить в данном случае?

Мэрилин вытащила из шкафа все имевшиеся там полотенца и дала Шерил самое большое, чтобы та использовала его как юбку. Затем разделила остальные полотенца на три стопки и положила их на пол. Сидеть на голых плитках было бы холодно. Полотенца должны были послужить теплоизоляцией. Мэрилин уложила полотенца в ряд у стены и села, прислонившись спиной к двери. Слева расположился Честер, справа – Шерил. Она взяла их за руки и сжала. Честер сжал ее ладонь в ответ.

– Я так виноват, – сказал он.

– Сколько ты должен? – спросила Мэрилин.

– Более семнадцати миллионов.

Она не стала спрашивать, способен ли он вернуть такую сумму. Иначе он не сидел бы полуголым на полу в ванной комнате.

– Чего он хочет? – спросила Мэрилин.

Честер опустил голову.

– Все. Он хочет получить компанию.

Мэрилин кивнула, глядя на трубы под раковиной.

– И что у нас останется?

Он немного помолчал и пожал плечами:

– То, что он пожелает нам оставить. Скорее всего, ничего.

– А что будет с домом? – спросила Мэрилин. – У нас ведь есть дом, верно? Я выставила его на продажу. Эта леди работает брокером. Она утверждает, что дом можно продать почти за два миллиона.

Стоун посмотрел на Шерил и покачал головой.

– Дом принадлежит компании. Технический вопрос, так его было удобнее финансировать. Поэтому дом достанется Хоби вместе со всем остальным.

Мэрилин кивнула и посмотрела в пространство. Справа от нее сидя спала Шерил. Ужас отнял у нее все силы.

– Тебе тоже следует поспать, – сказала Мэрилин. – Я что-нибудь придумаю.

Он вновь сжал ее ладонь и закрыл глаза.

– Мне очень жаль.

Мэрилин ничего не ответила. Лишь разгладила тонкий шелк платья на бедрах, продолжая смотреть перед собой. Она напряженно думала.

Солнце ушло еще до того, как они закончили во второй раз. Оно превратилось в яркую полосу, скользящую прочь от окна. Затем остался лишь узкий горизонтальный луч, он медленно перемещался по белой стене, и в нем танцевали пылинки. Наконец луч исчез, словно кто-то выключил свет, и в комнате осталось лишь тусклое свечение вечера. Они без сил лежали среди путаницы простыней, их тела были расслаблены, а дыхание стало медленным и глубоким. Джоди приподнялась на локте и посмотрела на Ричера с той же дразнящей усмешкой, которую он видел, когда Джоди выходила из офиса.