Ловушка

Джиллиан

Кира завидовала. Они строят планы на будущее.

У неё тоже есть примерное представление о том, что будет далее. Но в этом представлении Ратмир был слишком смутной фигурой. А они… они обговаривали совместное будущее. И пусть жизнь потом, как говорится, внесёт свои коррективы, но они говорят о будущем сейчас!

С кем говорить ей, Кире?

И поразилась сама своей зависти — чуть не до слёз — к двум юным эльфам, причём зависти… к чему именно?! Разве ей не всё равно? Она же привыкла к одиночеству! Да и в агентстве предпочитают курьеров —

одиночек, как там объясняют, в социальном плане!

И затряслась от бесшумного смеха. Одного раза хватило, да? Встречи с Ратмиром в интимных обстоятельствах, да? Ну и дура… Уже прилипла к нему. Уже приняла за стабильность их отношения в будущем… Как мечтательная малолетка…

Вздрогнула и вжалась в прихожую, отступив шаг в темноту.

Кто-то решительно вышел из «их» квартиры и быстро принялся спускаться по лестницам. Сверху испуганно замолкли.

Некто не успел спуститься до конца — ещё были слышны затихающие лёгкие шаги, как дверь «их» квартиры вновь открылась, и кто-то более грузный (или массивный?) побежал следом.

— Кто это? — выдохнули шёпотом сверху.

— Не знаю… Двигайся чуть влево — так нас не заметят…

Дождавшись, пока шаги внизу затихнут, Кира, еле-еле ступая по полу, беззвучно сошла за теми двумя… Прижавшись к перилам на предпоследней лестнице, она полуоткрыла рот, чтобы снизу её дыхания не было слышно. Что происходит?

Первая тень, высокая и сухощавая, стояла в туманно-сером прямоугольнике подъездного дверного проёма. Вторая, тоже высокая, но более плотная, куда-то пропала. Спряталась?

Изо всех сил прислушиваясь, Кира сначала слушала тишину, с её потрескиванием, поскрипыванием, порой — падением чего-то мелкого — всё с улицы. Потом в эту тишину влился не очень ритмичный шелест, в котором Кира не сразу узнала шёпот:

— Что я наделала?! Что я наделала?!

Женщина-эльф всхлипнула — и замолчала. Пару раз шмыгнула, кажется стараясь справиться со слезами, и застыла статуей…

От шаркнувшего в мёртвой тишине шага Кира даже не вздрогнула, а содрогнулась. А когда сердце успокоилось, сообразила, что второй неизвестный специально таким образом предупредил Неллу о своём появлении.

— Что тебе надо? — жёстко спросила женщина-эльф.

— Вас сторожу, — спокойно отозвался Ултан. — Вышли вы одна, а тут на улице мало ли кто бродит. Вы стойте, стойте себе, если подышать вышли. А я посторожу, чтобы вас никто не тронул.

— Насмешничаешь, оборотень?

— Над чем? Да и что мне с того? — философски спросил Ултан. — Не обращайте на меня внимания, я мешать не буду. Посторожу только…

Кира представила, как Нелла отвернулась от оборотня, пытаясь разгадать: а что Ултан имел в виду, говоря: «Что мне с того?» С того — с чего?

А может, она и не думала заморачиваться его словами…

Минутами спустя Нелла резко повернулась и пошла назад, в подъезд. Ултан — всё той же грузной тенью — следом. Девушка немедленно порскнула в квартиру напротив. А поскольку

те поднимались не спеша, успела проверить юных эльфов. Оба уже сбежали со своего подоконника.

Оборотень проводил женщину-эльфа до квартиры, постоял на пороге, наблюдая, пока та не закрыла дверь в выбранную комнату, а потом оглянулся.

— Кира, иди спать… Что вы все разбегались ночью…

— Учуял? — пожелала удостовериться девушка.

— Ага. Когда за Неллой выходил ещё. Сначала — этих, — кивнул наверх, — потом — тебя. Тебе-то что не спится?

— Так и я за Кателем с Лайл вышла.

— А, вон что.

— Спокойной ночи, Ултан.

— Ага, — проворчал он.

Она обошла его и вернулась в комнатушку, где её встретила вопросительным сопением Лапуська Девушка ещё пожалела, что не оставила собачонку в комнате Неллы, с детишками, которые к ней привыкли.

Ещё через два часа Кира осторожно приоткрыла дверь и убедилась, что все спят.

И не выдержала.

Нашла какой-то чехол, который ей показался лишним, когда укладывала себе на столы вместо матраса подстилку помягче. Заткнула чехлом внизу дверного косяка, чтобы никто не услышал, что она снова, вместо того чтобы спать болтает с кем-то. И, отсев на стул подальше от двери, да ещё спиной к ней, взялась за вирт.

Снова воспользовалась старым приёмом: коротко звякнула Ратмиру и тут же отключилась. И стала ждать. Если не спит, вызов заметил. Позвонит в ответ.

Сидела минут пять. Даже Лапуська спрыгнула со столов и подошла к ней, чтобы лечь, навалившись на ноги. Но Кира не нагнулась, чтобы погладить, слишком сосредоточенная на вопросе: перезвонит — нет? А если он спит? Стоит ли ждать?

Перезвонил. По впечатлениям — энергично ходил, говоря с ней.

— Что там у вас, Кира?

— Ничего. А что у тебя?

— Осматриваю вертолёт, на котором прибуду к вам утром. Пока никому не говори. У нас тут неожиданность за неожиданностью, так что становлюсь суеверным и боюсь хоть что-то заранее сказать точно.

— Не буду, — пообещала обрадованная девушка. — Никому не скажу. А что у вас там за неожиданности?

— Имён называть не буду, — совсем уже вполголоса, близко к шёпоту сказал он. — Но в штабе по чрезвычайным обстоятельствам… — Он прервался, чтобы глубоко и шумно вздохнуть. — Сам не верю, что могу сказать такое… Два человека — самосожжение. Непроизвольное. Причём — те, кого подозревали в причастности к катастрофе.

— Что-о…

— Да, именно так.

Кира, похолодев, внезапно вспомнила, как вчера взорвался вертолёт. Это что… Получается, лётчик не потому не удержал управление воздушной машиной, что на него, на вертолёт, воздействовали, а потому, что… Или в салоне загорелся кто-то из экипажа — или сам лётчик?!А то и сразу несколько…

Янтарь — огонь. И солнечный свет. Магический символ жизни. И янтарь — угли в комнатушке, где с ним колдовала Нелла.

Под руками Неллы он стал… погребальным огнём?..