Ловушка
Шрифт:
Однако Цицерон не мог не признать, что в Анхеле было нечто такое, что его привлекало. Это была девица-мутант, напоминавшая калейдоскоп или хвост павлина. В зависимости от времени, света и места Анхела была разной. Он сказал бы, что глаза ее меняли окраску, грудь — форму и размер, иногда она казалась выше, иногда — ниже, и ему не удавалось точно определить, были ли ее волосы светлыми, темными или же крашеными. В высшей степени странно. Как и ее характер, действия и жесты, Анхела была совершенно неуловима.
Неужели реальные девушки все такие странные? Бог с ними. Поэтому Цицерону больше нравилась Тана, которая всегда
Тут Цицерон почувствовал острую боль в левом легком. А может, это заболело сердце? Тоска. Он отчаянно тосковал по своему виртуальному лесу и друзьям, своим налетам и своей подруге Тане. Цицерон очень стыдился плакать, но сейчас он был готов разразиться крупными слезами. И не без причин.
Он оказался один в чужой стране, почти голый, совершенно нищий, совсем без поддержки. Его новая семья была многочисленной и способной лишь к поспешным выводам. Цицерону не удалось сосчитать, сколько в ней детей, он не мог вспомнить их лиц и имен, но примерно прикинул, что никак не менее полдюжины.
Все хозяйские дети были шумными, сопливыми и веснушчатыми. У всех них был вид безбашенных хулиганов, ибо стоило только этим ребятам его заметить, как они тут же с криком набросились на него, требуя футболки «Барсы» [26] и карамель с сангрией. [27]
26
Футбольная команда Каталонии.
27
Освежающий напиток.
Таково было его первое впечатление, и оно привело его в ужас. Позже последовали другие, еще более удручающие события.
Ему выделили койку в комнате, набитой малолетками всех возрастов. Стены в ней были оклеены плакатами с изображением всклокоченных футболистов, на полу валялись сотни пар спортивной обуви, пропитанной потом и источавшей зловоние. Цицерону пришлось делить душ с парой наглых близнецов, которые удивлялись, что у него на теле совсем нет веснушек.
За столом ему приходилось драться, чтобы подцепить вилкой жирную отбивную, но кто-то все равно ловко перехватывал ее у него по пути к тарелке. Цицерон не мог найти ни виновного, ни, естественно, отбивной. Ему приходилось вступать в жестокое сражение за право присесть в уголке дивана, и он громко верещал, как это делали все, пытаясь завладеть пультом дистанционного управления и переключить телевизор на другой канал.
Все продолжалось до тех пор, пока он не устал.
Цицерон ничего не понимал из происходящего на телеэкране, к тому же он был робким, голодным и чувствовал себя не в своей тарелке. Как только он вставал, место, которое занимало его тело, тут же загадочным образом испарялось и оказывалось занятым двумя другими, растянувшимися на диване. Его отсутствие никого не волновало, поэтому он отправился в комнату, где стояли койки, вылез через окно и оказался на улице с пустыми карманами и желудком и без
Родители неоднократно заверяли его, что семья, у которой он остановится, будет незнакома с современными технологиями.
— Компьютер? — спросил он, едва оказавшись в своем новом жилище. Однако, хотя они смеялись над его акцентом и лицом, Цицерон ясно понял одно — им неведомо, что такое клавиатура, но недалеко отсюда находится Интернет-кафе.
— Money? [28] — выпалил он. Это был лишь пробный шар, ничего не давший.
Здесь царили строгие правила. Иметь деньги учащимся было запрещено. Их ему выделяли только на транспорт и мелкие покупки, совершаемые в сопровождении хозяйки дома.
28
Деньги? ( англ.)
Как жалки были Леонора и Эрнесто! Всю свою жизнь они хотели быть особенными и непохожими на остальных, но оказались самыми обычными родителями-диктаторами.
«Вам известно, что из-за вас я за целый месяц не прочел ни единой книги, и меня денно и нощно заставляли пялиться на реалити-шоу?» — упрекнет он их, когда вернется.
Однако грядущая месть не утешила его. Перед Цицероном возникла проблема, требовавшая немедленного решения, и он не мог ждать целый месяц, чтобы справиться с ней. Ее следовало решить без промедления.
Но пока было возможно лишь временное ее решение, и оно в виде монеты затаилось здесь, на земле, где-то в темном углу под колесами машины. Цицерон почти чувствовал этот евро с изображением кельтской арфы. Монета избавила бы его от отчаяния, но никак не давалась в руки, и Цицерон начинал терять надежду.
Он уже собрался пристать к какому-нибудь любителю выгуливать собак по ночам, когда окно девицы скрипнуло и вынудило его поднять голову.
Цицерон увидел, как та ловко выпрыгнула на улицу и исчезла за углом. Какая обманщица! Анхела сказала ему, что собирается лечь спать, а на самом деле решила улизнуть из дома. Ей так легко от него не отделаться!
Цицерон последовал за блондинкой в сторону парка, оставаясь незамеченным.
— Ты хочешь сказать, что в доме шпионы? — спросила кого-то Анхела.
Цицерон навострил уши. Он спрятался за клумбой и слышал и видел, как девица разговаривает с кем-то, сидя на скамье в полном одиночестве.
Анхела была одна, у нее не было ни мобильного телефона, ни собеседников. Она смотрела перед собой и жестикулировала точно сумасшедшая. Девица говорила ясно, отчетливо и через несколько слов умолкала, будто выслушивая чей-то ответ. Если она хотела одурачить его, это ей удалось.
— Что за пикси? Опасные пикси?
Цицерон наблюдал за ней. Анхела не притворялась, не репетировала пьесу, она действительно разговаривала сама с собой и даже дерзко возражала, будто вела словесную дуэль.
— Нет, Лилиан, нет. Не сбивай меня с толку. У нас живут всего два итальянца и сеньора Хиггинс.
….
— Клянусь тебе, что я больше никого не видела.
….
— Ясно, что это итальянцы. Они носят итальянские носки, едят пиццу и говорят mamma mia.