Ловушка
Шрифт:
…
— Нет, не было никаких странных визитов.
Анхела встревожилась.
— Мне следует заглянуть в шкафы? Не пугай меня!
Она воздела руки к небу.
— Ну кто такие пикси?
Цицерона поразило невежество Анхелы. Даже первоклассники знали, что пикси — это особенно надоедливые и озорные волшебные существа зеленого цвета с заостренными ушами.
Наступила долгая пауза, Анхела согласно кивала головой, хмурилась, приподнимала брови, как поступает ученик, слушая утомительное объяснение во время урока. Ей объясняли, кто такие
Действия блондинки заинтересовали Цицерона. «Si non era vero era ben trobato». [29] Анхела походила на человека, который разговаривает со своей совестью, с НЛО или волшебным существом.
— Какой они величины?
Может, Анхела установила связь с волшебным миром?
— Ладно, замечательно, но я хочу связаться с Патриком, — выпалила она категорично, будто ей надоело слушать малоинтересные вещи и она решила настоять на том, что действительно для нее важно.
29
Если это не правда, то хорошо разыграно (лат.).
Цицерон почувствовал легкий удар по самолюбию. Девица произнесла «Патрик» с такой страстью, что ему стало не по себе. Спору нет, тот производил впечатление — рост громадного ирландца был никак не ниже двух метров, ручищи у него были как у Кинг Конга, трицепсы как у участника турнира шести наций, кроме того, он явно был завсегдатаем пабов и балагуром, а еще одним из тех, кто, вероятно, по чистому везению умел целоваться и говорить всякую романтическую чушь девушкам, сводя их с ума.
Луси ведь намекала Цицерону, сколь страстно они с Анхелой целовались. А вдруг этот Патрик даже танцевать умеет? Хотя на него это не похоже…
У Цицерона тоже была целая куча достоинств. Любой, у кого были глаза, мог увидеть его многочисленные положительные черты. Цицерону захотелось перечислить их: во-первых, он был парнем… г-м-м-м… смуглым парнем… парнем… парнем…
Больше ему ничего не приходило в голову.
«Но, естественно, — оправдывался он, — уже ночь и немного грязновато…»
Поэтому Цицерон решил отложить поиск миллиона других своих добродетелей на более подходящее время. Ему было совершенно ясно, что этот Патрик принесет ему несчастье — как все завоеватели без духовных интересов, — но, возможно это было лишь его фантазией и самообманом.
Цицерон снова прислушался к разговору Анхелы — та, похоже, договаривалась с каким-то невидимым существом — и убедился, что девица умела и договариваться, и торговаться.
— Дай мне способность к языкам, а я постараюсь подключиться к «мессенджеру» Анхелы и раздобыть адрес Патрика.
Что-то невероятное! Анхела говорила о себе в третьем лице. Блондинка оказалась первоклассной актрисой.
Она дерзко вскочила на ноги, с хмурым видом подняла голову к небу, скрестила руки на груди, закрыла глаза и подчинилась чему-то несуществующему, ибо, снова открыв
— Маленькая дрянная волшебница… Я совсем не понимаю, что ты говоришь.
Цицерон покраснел. Волшебница может помочь ей изучить язык! Как чудесно!
Хотя Анхела придерживалась иного мнения.
— Ну, нет же! Как можно продолжать, не понимая ни единого слова?!
И тут Цицерон поверил, что Анхела не играет, что она явно говорит с кем-то, кого он не видит, но этот кто-то обладает телесной формой, умеет думать и высказывать собственные мысли.
Цицерон разозлился. Если речь идет о волшебном существе, он готов сделать все, чтобы увидеть его. Если какая-то крашеная девица способна общаться с волшебниками на равных… он, эльф-охотник 20 уровня, найдет доступ к их коду!
Возможно, действительность была гораздо интереснее, чем он себе представлял.
Возможно, он упустил что-то по-настоящему хорошее.
Пожалуй, его родители немного правы и ему стоит обратить внимание на реальную жизнь.
Пока Цицерон впитывал в себя множество миров, которые вмещал наш мир, как и множество еще не раскрытых тайн, он почувствовал, что по штанине его брюк течет что-то влажное и горячее.
Он поднял глаза и ужаснулся — на него с близкого расстояния смотрели большие глаза. Вскоре под глазами, сиявшими всеми цветами радуги, открылась огромная пасть, обнажившая ряд зубов. Из глотки бестии вырвался свирепый лай.
Цицерон выскочил из своего укрытия и закричал. Собака залаяла еще оглушительнее. Ее хозяин произнес что-то оскорбительное по-английски.
Бедный Цицерон бросился прочь и столкнулся с удивленной Анхелой. Той пришлось прервать разговор с Лилиан, недоумевая, чем в кустах, черт подери, занимался этот больной на всю голову тип, дерущийся с собакой.
Столкнувшись, оба упали на землю, начали потирать лбы, с трудом поднялись и были вынуждены заговорить.
Анхела, как обычно, возмутилась:
— Что ты здесь делаешь?
— Проходил мимо, а ты?
Однако она не ответила на его вопрос и, как это обычно делают девушки, перешла в контрнаступление, задав встречный вопрос:
— А это что такое?
Цицерон вспомнил горячую влагу.
— Похоже, собака…
— Тфу!! Она описала твою штанину.
— Ну и что я…
— Я сейчас сдохну от этой вони!
— Я ведь не могу отрезать себе ногу!
— Окуни ее в озеро!
— Сама окуни!
Цицерон ненавидел воду и страшно боялся любых водоемов, кроме бассейнов с цветной мозаикой. Мрачное озеро, где обитали опасные для жизни водоросли и глубоководные чудовища, вряд ли годилось для того, чтобы в нем…
Анхела стояла на своем.
— Я ухожу!
Вместе с Анхелой уходило его евро и возможность подключиться к счастью.
— Подожди, подожди!
Цицерону пришлось набраться храбрости, чтобы окунуть ногу в подозрительную жижу — будь что будет, — а потом вытащить ее, покрытую темной и подозрительной субстанцией.