Лоза Шерена

Алмазная Анна

– Почему их убили? Рэми, почему?

Запомнила мое имя, подумалось мальчику, когда архана, устав от слез, вновь заснула в его объятиях. На ее тоненьком запястье поблескивал браслет из необработанных камушков янтаря.

Ничего, Лие Рэми при случае купит другое. А с арханой он больше не увидится. Он это знал.

– Единственная, кого разбойники оставили в живых, - счастливо шептал Самал маленькому леснику, когда они выезжали из города.
– Глазастый ты, Рэми. Твоя глазастость принесла нам неплохую награду от архана... девчонку-то

уже похоронили...

Рэми вздрогнул, чуть было не уронил чашу, и неожиданно мягко ответил:

– Мое, синеглазое солнышко.

Бранше недоумевал. Откуда Рэми знает гостью? Почему так уставился на простой браслет из золотистых камушков? Браслет и браслет... лучше бы на девчонку смотрел.

А посмотреть есть на что - кожа чиста, как крем из хороших сливок, губы, как спелая вишня, а глаза... Яркие, живые, они созданы для того, чтобы покорять. Холодный огонь, а не девчонка, такую бы в Ларии на руках носили. Правда, излишне худа, но Бранше бы ее откормил, это дело недолгое... только не для него она. Этот лакомый кусочек для этих... арханов, которых Бранше временами уже начинал ненавидеть.

– Денег тебе хватит?
– так же ровно спросил Рэми.
– Ты ведь уже не ребенок, Аланна. А поступаешь как безрассудное дитя.

– Не твое дело!
– повторила она так резко, что закашлялась.

Пока архана приходила в себя, Рид выразительно посмотрела на сына и даже Бранше пробрало до самых костей от этого взгляда. Рэми тоже умолк, но уходить отказался, сев на лавке у окна. Бранше, подумав, сел рядом. Почему и нет, теперь это и его род тоже. И хлопоты у них теперь общие...

– Слушай меня, девочка, - прошептала Рид, укутывая Аланну теплым одеялом.
– Теперь это и наше дело. Как я понимаю, Эдлай не знает, что ты ушла?

Аланна не ответила, но так посмотрела на Рид, что ответа и не понадобилось.

– Думаю, с завтрашнего утра он начнет тебя искать. С такими ногами хочешь уйти от погони? От дозорных? Или от зова, если Эдлай им воспользуется?

Аланна потупилась, в голубых глазах проступили слезы. Она стыдливо прикрыла одеялом натертые в кровь ноги и густо покраснела. От румянца на белоснежных щеках архана стала еще краше, и Бранше растаял, забыл, что еще мгновение назад боялся не за архану, за ее покровителей.

– От дозорных уйти можно. Но стоит Эдлаю провести ритуал вызова, и твое тело изменит, само к нему пойдет. Знаешь, что будет дальше?

Аланна побледнела, прикусила губу, но ничего не ответила.

– Плохо тебе у Эдлая, так?
– прошептал Рэми, и от его голоса щеки красавицы чуть покраснели.

– Однако ты терпела, - продолжила Рид, бросив на сына короткий, предупреждающий взгляд.

Рэми прикусил губу, подобно красавице чуть покраснел и посмотрел в пол. Бранше своим глазам не поверил - Рэми умеет краснеть? О боги, как легко лишаете вы мужчин разума... одним взмахом девичьих ресниц.

– Что случилось?
– продолжала Рид, когда молчание стало

звенящим, почти живым.

Аланна вновь так сильно побледнела, что Бранше испугался: сейчас упадет в обморок. Но Рид взяла ее за руку и, мягко погладив ладонь, повторила:

– Что случилось?

– В поместье приехал виссавиец, - прошептала Аланна дрожащим голосом.

– И?

– Они ссорились, - девушка говорила так тихо, что Бранше едва слышал.
– Я хотела войти в зал, но...

– Подслушала разговор?
– осторожно сделала вывод Рид.
– Разговор касался тебя?

Аланна кивнула:

– Эдлай шантажирует виссавийца.

– Скажешь чем?

Аланна покачала головой.

– Не могу. Я дала слово арханы. Виссавиец маг, он меня почувствовал... Потом поймал в коридоре. Пригрозил, что если только осмелюсь кому-то рассказать...
– по щеке девушки сбежала слеза, - то сама буду просить о смерти.

– Скажешь, чего хочет от виссавийца Эдлай?

– Чтобы я... чтобы Элан женился на мне. И...

Лунный камень на шее Бранше нагрелся, потом вдруг стал ледяным, холодя кожу, и оборотень только сейчас увидел то, что должен был увидеть раньше - быстро крепчавшую нить связи между Аланной и Рэми. Архана и лесник. Союз, который добра не принесет...

– Виссавиец спросил... сказал, что на мне отыграется... а Эдлай ответил, что ему все равно. Хочет меня убить? Пусть убивает. Только ребенка рожу, и дальше - пусть! Хоть кожу снимет! Эдлаю, без разницы. Как он хочет меня убить? Быстро или медленно? Мучительно? Говорят, виссавийцы умеют убивать годами. Не хочу! Не так... Не хочу платить за грехи Эдлая. Не хочу мужа, который меня ненавидит! Я даже лица его не видела, все эти тряпки скрывают. Я даже не знаю, человек ли это... только глаза. Какие безжалостные! Они ведь даже чувствовать, говорят, не умеют... я боюсь, понимаешь? Я так боюсь... Я не могу...

Рид, прикусив губу, прижала Аланну к себе, и тихо прошептала:

– Не надо бояться, верь мне. Оставьте нас.

Рэми кивнул и выразительно посмотрел на Бранше. Тому уходить не хотелось, больно уж красива была архана, больно мягки были золотистые волосы, рассыпавшиеся по худым плечам, и больно уж горько она плакала, вцепившись в плечи Рид... Но в глазах хозяина явно читалось - лучше подчинись. И Бранше, вспомнив недавнюю боль, подчинился.

Некоторое время Бранше сидел рядом с молчаливым Рэми и переваривал услышанное. Виссавийцы. Странные люди из соседней страны, что кутались в ткань, скрывая и фигуры свои, и лица до самых глаз. Всегда в зеленом - целители. Всегда в синем - послы. Но всегда непонятные, недоступные и недосягаемые. Беспощадные и далекие. Чем Эдлаю их удалось зацепить?

Мать Рэми вышла из комнаты спустя долгое время. И не с пустыми руками - с белоснежным конвертом, на котором была выведена замысловатая надпись. Бранше поморщился - витиеватый тайный язык арханов знали немногие даже в Кассии, а уж и Ларии - и подавно.