Ложь, которую мы произносим
Шрифт:
Лишь через час и пятьдесят шесть минут, когда встреча закончилась, я смог на законных основаниях забрать свой мобильный и приготовленный перед работой сэндвич с тертым сыром чеддер и тонко нарезанным огурцом. После чего направился в парк.
Хьюго сразу же взял трубку.
– Что случилось? – спросил я.
Его голос звучал тише обычного:
– Чэпмен застрелился. Он мертв.
– Что?
У меня закружилась голова. От ужаса стало дурно. Но жуткая правда заключалась в том, что я испытал постыдное
– Неужели он?..
Я не смог закончить фразу. Но Хьюго точно знал, что я имел в виду.
– Говорил о нас перед тем, как сделать это? Не знаю. Я только что услышал новость. Придется подождать, пока вся история не появится в газетах.
В тот же миг я увидел, как вся моя жизнь растворяется. Все узнают. На работе, Сара, группа поддержки по средам…
– Похоже, он сделал это в выходные на ферме, пока жена и дети были в Лондоне, – продолжил Хьюго. Теперь его голос звучал более отстраненно, словно он дистанцировался от своих чувств. – Выстрелил себе в голову.
В моем воображении возник образ бледного долговязого школьника с испуганным выражением лица. Меня вырвало. Проходившая мимо женщина с ребенком бросила на меня полный отвращения взгляд.
– Это наша вина, – пробормотал я, вытирая рот. – Если бы мы позволили ему рассказать кому-нибудь…
– Прекрати, – твердо сказал Хьюго. – Ты не можешь так думать. Его заставили бы замолчать. Может, даже выгнали бы нас всех под каким-нибудь предлогом. В те дни все было иначе. Ты же знаешь.
Он был прав, но мне от этого не полегчало.
– Ты рассказал об этом своей девушке, Саре? – спросил он.
– Большую часть.
– Не все?
– Нет. Она не спрашивала.
Мои лодыжки обнюхивала какая-то собака. Ее хозяин шел ко мне, вероятно, чтобы надеть на пса поводок. Я встал и побрел прочь.
– Ты ведь не думаешь, что Оливия что-нибудь расскажет Саре? – спросил я.
– Как? – поинтересовался Хьюго. – Мы никогда с ней не встречались.
– Но когда я представлю ее вам, это может всплыть в разговоре.
– Сомневаюсь. Кроме того, они вряд ли станут закадычными подружками, не так ли?
Втайне я согласился, но его комментарий меня задел.
– Почему бы и нет?
– Они очень разные.
Я ощутил прилив раздражения к своему старому другу и дерзко произнес:
– Вообще-то я попросил ее выйти за меня замуж.
Наступила тишина.
– Ты все еще здесь?
– Да.
– Она мне отказала.
– И то хорошо.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, вы едва знаете друг друга, а даже если бы и знали, вы – небо и земля!
Я почувствовал потребность за нее вступиться.
– Ты сам сказал, что никогда с ней не встречался.
– Я слышал достаточно.
– Различие может быть и плюсом.
– Общие интересы и схожее происхождение важны,
Именно так заявил бы отец, будь он жив. А мама, казалось мне, проявила бы больше понимания. Я вдруг обнаружил, что ноги несут меня к мосту Ватерлоо.
– Знаешь, Хьюго, я собираюсь рассказать все Саре. Не хочу никаких секретов между нами.
– Если ты это сделаешь, то и меня втянешь.
– Она никогда никому не расскажет.
В голосе Хьюго зазвучала паника.
– Надеюсь, ты прав. И если твердо решил жениться, то, по крайней мере, узнай ее получше. Тебе нужно убедиться, что она не охотится за твоим домом и деньгами… Том? Ты здесь?
Я положил трубку. Предостережения Хьюго причиняли боль. Он ошибался. Разве после школы я не пообещал себе всегда поступать правильно? Не смогу жениться, не будучи с невестой честным.
Сара сидела на кухонном полу, окруженная холстами и кистями. Ей нравилось так работать, и хотя часть меня не любила беспорядок, другая часть восхищалась ею.
– Мне нужно кое-что тебе рассказать, – произнес я. – Подойди сюда и присядь.
Она подошла ко мне.
– Что случилось?
Я прижал ее к себе. И с болью осознал, что это, возможно, будут наши последние объятия. Погладил ее по волосам. Она вплела в них утром маленькие розовые и бледно-голубые бусины.
– Я должен тебе кое-что рассказать.
Я говорил и, к своему ужасу, чувствовал, что по моим щекам текут слезы. «Большие мальчики не плачут». Слова отца звучали в ушах, будто он был здесь, с нами.
– Том! – Сара обхватила мое лицо ладонями. Я посмотрел в ее широко раскрытые доверчивые карие глаза. – Что случилось? – тихо спросила она. – Ты меня пугаешь. Ты заболел?
– Это Чэпмен, – всхлипнул я.
– Мальчик из школы?
– Он покончил с собой. – Я сделал глубокий вдох. – Застрелился из-за того, что в школе его совратили. Его, меня и Хьюго. Один из учителей. Он обычно заставлял нас приходить к нему в комнату после ужина. Никто из нас так и не смог по-настоящему с этим справиться.
Вот так. Слова вылетели, точно пуля, которую Чэпмен пустил себе в голову.
Никогда раньше я так не рыдал. Даже когда умерла моя мать.
– Тише. – Сара держала меня в объятиях, покачивая взад-вперед.
– Ты не думаешь обо мне плохо? – плакал я.
– Конечно нет. Это была не твоя вина. Тут нигде нет твоей вины.
Мое сердце наполнилось радостью. Хьюго ошибался. Эта женщина действительно понимала меня.
Ни одному из нас не хотелось есть. И мы отправились спать. Не для того, чтобы заняться сексом, а чтобы обнимать друг друга, пока я продолжал плакать. Вся прежняя боль наконец-то выплеснулась наружу.