Ложь, которую ты плетешь

Лоррейн Трейси

От его признания у меня перехватывает дыхание.

Протянув руку, я обхватываю его подбородок, пытаясь повернуть его голову обратно ко мне, но парень отказывается.

— Кейн, я…

— Я не знаю, как все это переварить, Принцесса. Я пытаюсь, просто…

— Это слишком много.

Невеселый смех срывается с его губ, прежде чем Кейн снова замолкает.

Мое сердце разрывается, когда я смотрю, как парень пытается справиться со всем, что он только что узнал. Мое собственное горе также неумолимо, но у меня было больше времени,

чтобы справиться с этим. Год этой тьмы, которая гноилась во мне с тех пор, как все произошло.

— Из меня дерьмовый повар, но может, у тебя есть какие-нибудь пожелания?

Я хочу заставить его поговорить, но решаю не делать этого. Это новая территория для нас, и можно с уверенностью сказать, что это минное поле. Я более чем осознаю, что в любой момент могу сказать что-то такое, что щелкнет его выключатель, и парень может престать быть милым, и его гнев может вернуться в полную силу.

— Нет, все, что у тебя есть, будет здорово.

Я поворачиваюсь, готовая отстраниться от него, но, к моему удивлению, Кейн сжимает меня крепче.

— Используй все, что сможешь найти. Я оставлю одежду на кровати, когда ты закончишь.

— С-спасибо, — заикаюсь я, чувствуя себя странно, говоря это, когда обычно мы лишь оскорбляем друг друга.

— Не за что.

Наконец Кейн отпускает меня, и я иду через его маленькую комнату, одетая только во вчерашний купальник и толстовку Рида.

Открываю дверь ванной, когда Кейн снова заговаривает.

— Скарлетт?

Я останавливаюсь, ожидая продолжения.

Гнетущая тишина тянется несколько секунд, и я оглядываюсь через плечо.

Кейн сидит на краю кровати, все еще одетый только в боксеры, с его прекрасным телом и татуировками на виду, но его опущенная голова и смущение в его глазах мешают мне насладиться видом, как я обычно делала.

— Я… Прости меня. — От хриплости его голоса, от его честности у меня волосы встают дыбом.

— За что именно? — Я не могу не спросить, зная, что он за многое должен извиниться.

— Я… эм… — На мгновение парень отводит взгляд, прежде чем его глаза возвращаются ко мне. — За то, что заставил тебя поверить, что меня не было бы рядом.

Хочу ответить, но быстро проглатываю слова. Вместо этого лишь киваю и проскальзываю в ванную комнату.

После всего что произошло, он может говорить все, что угодно, но что-то подсказывает мне, что если бы я сказала ему правду тогда, ничего бы не изменилось.

Кейн бы не поверил мне.

Мой желудок сжимается от этой мысли.

То, как он ведет себя сейчас, вызвано шоком. Шоком и жалостью к тому, что я пережила.

Со вздохом я тянусь в его душ и включаю его, прежде чем снять одежду.

Вода такая горячая, что обжигает кожу и заставляет меня вздрогнуть, когда я вхожу под душ, но я не делаю ни малейшего движения, чтобы переключить ее.

Мне это нужно, все, что угодно, чтобы отвлечься от боли в груди от потери.

Готова ли я была стать

мамой? Абсолютно нет. Я жила жизнью своей мечты и не хотела ничего менять, но мало что могла с этим поделать, потому что не собиралась избавляться от своего ребенка. Даже если это порождение дьявола.

Я знала, что найду способ заботиться о малыше, и надеялась, что, когда у меня хватит смелости признаться родителям, они поддержат меня и помогут поступить правильно.

У меня просто не было шанса зайти так далеко.

Посмотрев вниз, я нахожу ограниченный выбор геля для душа Кейна и бутылку шампуня.

— Что ж, ладно.

Не имея особого выбора, я протягиваю руку и беру бутылку.

В ту секунду, как открываю крышку, запах Кейна поглощает меня, и я сразу же жалею об этом. Он покроет каждый дюйм моей кожи, даже не прикасаясь ко мне.

Я максимально использую свои ограниченные ресурсы и выключаю душ, как только заканчиваю. После всего, что произошло с тех пор, как проснулась здесь, я совсем забыла о ране на голове, пока не запустила пальцы в волосы, чтобы вымыть голову. Мне едва удалось сдержать крик боли, когда мои глаза наполняются слезами.

Виктор гребаный Харрис.

Мысли о моем отце заставляют слезы вернуться. Мне нужно знать, что с ним все в порядке. Нужно с ним поговорить. Нужно узнать правду.

Потянувшись за единственным полотенцем на вешалке, я пытаюсь обернуть его вокруг себя, но оно почти ничего не прикрывает.

Почистив зубы зубной пастой Кейна, я делаю глубокий вдох и открываю дверь. Я не слышала его с другой стороны, так что могу только надеяться, что парень все еще внизу, и я смогу одеться, прежде чем он появится снова.

К счастью, его комната пуста, и, как и было обещано, на кровати рубашка и пара чего-то похожего на совершенно новые боксеры, сложенные сверху, но я не добираюсь до кровати, потому что снимок на тумбочке привлекает мое внимание.

Пока я не вытащила его из своей маленькой шкатулки памяти, чтобы положить в письмо Кейну, я не смотрела на него месяцами. Было легче спрятать его с глаз долой, хотя я никогда ничего не забывала. Ни разу.

Протянув руку, я поднимаю его и смотрю на нашего ребенка, когда боль от потери снова омывает меня. Все, что произошло после того, как я услышала эту ужасную новость, останется со мной навсегда. Я уже знаю, что никогда больше не почувствую такой боли. Это было ужасно.

Я настолько погружена в свои воспоминания, что не слышу, как Кейн поднимается по лестнице, и только когда он закрывает за собой дверь, его взгляд падает на мое едва одетое тело, я понимаю, что он там.

— Прости, я…

— Все в порядке. — Положив снимок обратно, я поворачиваюсь к нему. — Ого, я думала, ты сказал, что не умеешь готовить, — говорю я, принимая поднос, полный еды из его рук.

Оторвав взгляд от моих ног, он прочищает горло и находит мои глаза.

— Это просто блинчики.