Ложь во благо, или О чем все молчат
Шрифт:
– Пусть сам ответит, дорогая, – сказала Шарлотта.
– Он не ответит. Он еще не говорит.
– Какого цвета леденец? – спросила Шарлотта.
Уильям выпятил нижнюю губу, и я поняла, что он готовится разреветься. При виде его наворачивающихся слез я чуть было не вырвала у Шарлотты леденец и не сунула его малышу. К моему облегчению, она сама его развернула и вставила в его смуглый кулачок.
– Только не убегай, – попросила она. – Сядь рядом и съешь.
Подняв глаза на Айви, стоявшую в нескольких футах с заложенными за спину руками, она спросила:
– Вообще
– Мэри Эллу он называет «мама», меня иногда – «Айби», еще он произносит что-то вроде «Нонни». Но вообще-то он совершенно счастлив. Чаще всего он слушается. Иногда, конечно, сердится и начинает вопить, но чаще ведет себя смирно.
– Так-так… – сказала Шарлотта. Я видела, что эти ответы ее не радуют.
– Нонни говорит, что ее брат помалкивал до пяти лет, зато потом так разговорился – не остановить! – добавила Айви.
– Так-так. – Шарлотта приподняла край грязной белой рубашонки Уильяма. – Давно у него эта сыпь, Айви?
– Какая сыпь?
– Вот здесь. – Шарлотта задрала его рубашонку выше и успела показать на бок Уильяма, прежде чем он задергался и отпихнул ее руку.
– Должно быть, это у него недавно, – сказала Айви. – Раньше я этого не замечала. Может, раздражение от подгузника?
– А на спине? Пожалуй, мы подберем для вас какую-нибудь присыпку или мазь.
– Правильно, – сказала Айви, с надеждой глядя на мешки. – Вы нам что-нибудь привезли?
– Одежду для тебя, Мэри Эллы и Уильяма, – ответила Шарлотта.
В лесу хрустнула ветка. Айви сделала несколько шагов в том направлении, откуда донесся звук.
– Нонни! – позвала она. – Здесь миссис Веркмен с еще одной леди.
Шарлотта встала и отряхнула брюки. Показалась опирающаяся на клюку старуха. Шарлотта сказала мне на ухо:
– Важно говорить с одним из родителей или с опекуном наедине. Необходимы честные ответы на вопросы, что происходит с детьми.
– Здравствуйте, здравствуйте! – Старуха улыбалась нам, хотя это требовало от нее усилий: было видно, что она превозмогает боль. Она была очень полная, во рту не хватало двух нижних зубов. Ясно было, что жизнь была к ней немилосердна. Меня пронзила жалость.
– Приятно вас видеть, миссис Веркмен, – сказала она. – А это кто?
– Айви, – сказала Шарлотта, – отнеси мешки в дом и разбери их, а мы пока поболтаем с твоей бабушкой.
– Конечно, мэм. – Айви взяла в каждую руку по мешку и, позвав Уильяма, ушла в дом.
– Привезли им одежку? – спросила бабушка.
– Да. Не уверена, что придется впору. За те две-три недели, что я к вам не заглядывала, Айви успела еще подрасти.
– Все они растут, как сорняки, – подтвердила старуха, разглядывавшая меня с тем же выражением, что и Айви несколько минут назад. Убрав за ухо жидкую седую прядь, она спросила: – Так кто этот ребенок?
Господи, она назвала меня ребенком! Надо дожить до сорока лет, чтобы во мне признали полноценную женщину.
Шарлотта указала на несколько разнокалиберных шезлонгов под дубом.
– Присядем в теньке?
Мы пошли к шезлонгам. Бабушка сильно хромала.
– Прикончит меня этот ревматизм! – Она с кряхтением опустилась в ржавый, дряхлый,
– У вас достаточно буфферина? – спросила Шарлотта.
Старуха устало взглянула на нее.
– Как будто хватает, а что толку? Если бы не надо было подпирать собой этот дом, клянусь, я бы попросила Всевышнего поскорее меня прибрать. – Она кивнула мне. – Как тебя зовут, девочка?
– Знакомьтесь: миссис Форрестер. Миссис Форрестер, я рада представить вам миссис Харт.
Теперь я кивнула.
– Счастлива знакомству. Я заменю миссис Веркмен.
Старуха помрачнела, каждая клеточка ее щек и подбородка буквально поникла от огорчения.
– НЕТ! Быть того не может! Мы вас не отпустим, – обратилась она к Шарлотте. – Ведь вы с нами еще с тех пор, как увезли Вайолет. Вы знаете все, что полагается знать…
– Конечно, это для вас неожиданность, – сказала Шарлотта. – Я перехожу на другую должность в нашем управлении. Пора влить в него новую кровь, а то…
– Нет! – повторила миссис Харт. – Не сможет она вас заменить. Она же еще дитя! – В ее голосе звучало столько тревоги, что я была вынуждена за себя заступиться.
– Миссис Харт… – Я подалась к ней. Хотелось к ней прикоснуться, но я не знала, можно ли. Я еще столько всего не знала! – Миссис Веркмен постепенно вводит меня в курс дела, я все больше узнаю о вашей семье. Мы с вами близко познакомимся, и я пойму, как вам помочь. Все будет хорошо. – Я улыбнулась, но она отвернулась, ее поникшие плечи выражали полную безнадежность.
– Расскажите нам, как поживает Мэри Элла, – попросила ее Шарлотта. – Жаль, что ее нет, хотелось познакомить ее с миссис Форрестер. Где она?
– Вы не хуже меня знаете, что я ее не сторожу, – был ответ. – Хорошо хоть, что мы с ней разобрались, вот и все, что я могу сказать. Вот с Айви дела с каждым днем все хуже. Когда можно будет сделать ей операцию? Она ведь провалила этот ваш экзамен?
– Нет-нет, этот экзамен не из тех, которые можно сдать или провалить. Он только измеряет ее способность к учебе, да и результат она показала не такой уж низкий. Я воспользуюсь ее эпилепсией для того, чтобы ее направили на операцию. Собственно, – она посмотрела на меня, – делами Айви теперь будет заниматься миссис Форрестер.
Миссис Харт утонула еще глубже в шезлонге, хотя, казалось, и так уже канула на самое дно.
– Она хоть знает, что к чему? – спросила она, тыча в меня пальцем.
Она заметила мою неуверенность и тем ее усугубила. Я попыталась обнадежить ее улыбкой.
– Она быстро схватывает, – пришла мне на помощь Шарлотта. – Вы и глазом моргнуть не успеете, как она все освоит, не беспокойтесь.
– Айви – славная девочка, – обратилась миссис Харт ко мне. – Не думайте, что эти девчонки пропащие, вовсе они не такие. Но на свете слишком много зла, и все оно наваливается на наши плечи. – Она наклонилась ко мне. – В этой чащобе живет сам дьявол! – Она показала куда-то мне за спину с таким видом, что у меня мурашки поползли по коже. – Он здесь, на этой самой ферме. Забрал моего сына… – Она повернулась к Шарлотте. – Это ей известно?