Ложь во спасение любви
Шрифт:
Больше того, если быть честным до конца, распрощавшись, он и сам не вспомнит о той, которую находит сейчас очаровательной.
Женитьба никогда не входила в его планы, разве только после отставки, чтобы было с кем коротать долгие зимние вечера.
Теперь, когда ему исполнилось тридцать три года, его будущее круто изменилось. Отныне брак с подходящей женщиной, которой предстояло стать матерью его детей, приобретал важное место в его жизни.
«Мне следует серьезно подумать над этим, когда я приведу в порядок свое поместье», — решил он.
Он признавался
Ему всегда нравилось что-нибудь усовершенствовать, хотя в полку частенько подтрунивали над этой его страстью. У Селвина Гэйла был не только явный организаторский талант. Он никогда не мог избавиться от тяги к нововведениям, улучшающим быт и хозяйство.
Служа в армии, он разрабатывал тактику ведения боя, неизменно направленную на уменьшение людских потерь (и это ему удавалось лучше многих других командиров). Теперь же он задумал поработать в поместье и был готов спланировать собственную жизнь до последней детали.
«Начнем с самого начала!»— думал граф, глядя на парк.
Дверь за спиной открылась, и появившийся дворецкий произнес:
— Его королевское высочество принц Фредерик прибыл, ваша светлость! Я провел его в гостиную.
— Спасибо, Ньюман, сейчас я присоединюсь к нему, — ответил граф.
Он повернулся к окну, чтобы еще раз посмотреть на залитый солнцем парк.
Ему предстояло справиться с еще одной задачей, но он с удовлетворением подумал, что уже нашел решение.
Все шло, как задумано, и сознание, насколько четко он контролирует ситуацию, доставляло ему чувство огромного удовлетворения.
С усилием он отвернулся от окна и направился к двери.
Покидая библиотеку, он заставил себя отложить свои собственные проблемы в сторону и заняться делами принца, ожидавшего его сейчас.
Он вспомнил интересное высказывание Наполеона о «буфете для мыслей», образно выражавшее привычку императора последовательно заниматься делами, отводя для размышлений о каждой проблеме особое время. «Храните каждое дело в отдельной ячейке, при этом, открывая очередную ячейку, тщательно закрывайте дверцу предыдущей».
Мысль эта развеселила его, и на губах Селвина заиграла улыбка. Он быстро двигался по длинному коридору, уставленному сокровищами, более столетия собираемыми членами семейства Гэйлов. В гостиной его ждал принц Фредерик.
Глава 3
Приближаясь в карете графа, запряженной превосходной четверкой лошадей, к имению Гэйлстон, Кармела все больше переживала.
Когда вчера она ехала в карете графини в Лондон, все было великолепно, и даже оказавшись в доме Гэйлстонов на Парк-Лэйн, она не чувствовала себя взволнованной.
Все объяснялось просто: она твердо знала, что, как следовало из письма, которое показала ей Фелисити, самого графа там не будет.
Ее встретил секретарь Гэйла, пожилой человек с изысканными манерами. Словно старый друг, он сердечно приветствовал Кармелу и с уважением отозвался о покойной
Утомленная длительной поездкой, Кармела обрадовалась возможности поужинать в спальне и поскорее заснуть.
По совету Фелисити она лицемерно, но очень убедительно посетовала, что, к сожалению, ее горничная в последний момент заболела, и ее пришлось оставить дома. Вот отчего она и вынуждена путешествовать в одиночестве.
— Я подумывала отложить свой отъезд, — объясняла она секретарю графа, — но предположила, что задержка доставит неудобства его светлости, и поэтому прибыла одна.
— Как это некстати, ваша светлость, — заметил секретарь, — но я позабочусь обо всем, и завтра, во время поездки в Гэйлстон, вас отправится сопровождать одна из наших старших слуг.
Кармела, относительно спокойно проведя ночь, немного удивилась, увидев пожилую горничную, которой предстояло сопровождать ее в поместье, В шляпе с бесформенными полями с седыми волосами, в строгой черной накидке и простом платье, она выглядела уж слишком чопорно, и Кармела решила, что в Гэйлстоне не найдется человека, который не будет потрясен их видом по прибытии на место.
Они оживленно беседовали всю поездку, и Кармела узнала много интересного для себя.
Во-первых, граф только два месяца назад вернулся с континента.
Как она поняла, этот факт, несомненно, объяснял его отсутствие на похоронах графини, о кончине которой он ничего не знал и потому не послал даже венка.
Кроме того, горничная называла его «прекрасным, честным и строгим джентльменом, но привыкшим командовать солдатами».
Эти сведения подсказали Кармеле, что Фелисити все-таки права в своих догадках. Этот человек отличается весьма деспотичным нравом, не допускающим и мысли о неподчинении его воле.
Горничная продолжала рассказывать о старых временах, и Кармела догадалась, что слуги взволнованы переменами не на шутку и новыми своими обязанностями, о которых раньше и не подозревали.
Все это немного тревожило Кармелу, и она начала опасаться уже самой мысли о предстоящей встрече с графом и пребывании, пусть даже на короткое время. Под его попечительством.
Если раньше она сомневалась, разумно ли Фелисити скрываться с лордом Солвиком, не будучи за ним замужем, теперь она не могла отделаться от чувства, что подруга сильно рисковала бы своим счастьем, отправившись в Гэйлстон, как ей наказывали сделать.
«Я должна быть крайне осторожна, чтобы меня не разоблачили, пока Фелисити и Джимми не поженятся», — думала Кармела.
Она вознесла молитву всевышнему, чтобы все проблемы разрешились, а Фелисити, которую она искренне любила, нашла свое счастье .
Единственное, что вселяло Кармеле уверенность в своих силах, это ее многочисленные наряды.
Горничные пришли бы в ужас, если бы ей пришлось надеть то же самое платье, что и накануне.
Сейчас они достали из дорожного сундука очень симпатичное платье из белого муслина с вышитыми по подолу лилово-сиреневыми анютиными глазками и расшитое лентами, в тон ее высокому капору.