Ложь во спасение
Шрифт:
Мама. Отец. Я увижу их завтра. Уже завтра. Когда я вышла из кабинета лорда, думать я могла лишь об этом. С одной стороны, счастью моему не было предела, а с другой же… Зная свою семью, с уверенностью могу сказать, что счастливое воссоединение мне не грозит. Наверняка сперва будет долгое и не очень приятное объяснение, от одной мысли о котором я жмурилась как кошка, которую хозяева застали на столе. Наверняка на меня будут кричать…
Отношение же к Линху каэ Орону после его поступка не изменилось, но стало двойственным. Что бы ни сделал
Позади раздались нарочито громкие шаги. Ларо каэ Верр тактично дал понять, что вновь выполняет свои обязанности надзирателя. Потрясающий образец вежливости среди оборотней, прямо-таки противоестественный. Я поблагодарила каэ Верра и сообщила, что намерена немного отдохнуть у себя и не хочу, чтобы меня беспокоили нежелательные личности. Нежелательными я и каэ Верр считали всех, кроме лордов и ларо Раэна. Моя нянька широко и довольно улыбнулась и заверила, что меня никто не потревожит.
Однако потревожили. Причем визитер вошел ко мне самым оригинальным способом.
Оказавшись в комнате, я легла спать и, по-видимому, уделила этому приятному занятию достаточно много времени, поскольку, когда я проснулась, в комнате было темно. Очевидно, солнце село приблизительно полчаса назад, была не беспроглядная ночная темень, а стояли густые, как патока, сумерки.
Оглядевшись, я обнаружила в своей обители предмет совершенно посторонний: мужчину, сидящего в кресле. На голове его был платок, повязанный на разбойничий манер. Сперва я не поняла, кто это и каким образом он сюда попал, ведь пройти мимо каэ Верра невозможно, а сам он никогда не вошел бы ко мне без стука. Потом зрение мое приспособилось к недостатку света, и я заметила сажу на ковре и неровно стоящую каминную решетку. Убийца? Кто еще мог бы использовать такой оригинальный способ проникновения? Но почему же тогда он медлил?
Тут незваный гость поднял голову, и я вздохнула от изумления.
— Разве мы уже не выяснили все сегодня? — растерянно пробормотала я.
— Боюсь, что нет, — усмехнулся полукровка. — Наш разговор начнется только сейчас.
Это должно было звучать как угроза. Но не звучало. Да и сам голос брата короля казался мне странным: приглушенным и усталым, не таким, как при первом разговоре.
А мне неожиданно стало неприятно при мысли о том, как я сейчас выгляжу: встрепанная, заспанная, на лице наверняка отпечатались следы подушки.
— Вы позволите мне привести себя в порядок?
— Не представляю, каким образом я могу вам помешать, — пожал плечами принц.
Я тут же направилась к зеркалу и наскоро стянула волосы, распущенные перед сном, в простую косу. Теперь я чувствовала себя несколько лучше, заодно и собралась перед странным разговором. Задумавшись на секунду, я зажгла свечи и активировала заклятие, глушащее звуки. Трепетно надеюсь, что,
— Вы хотите еще раз рассказать о моих перспективах в Эроле? — язвительно хмыкнула я.
— Ни в коем случае, — покачал головой принц Эрик. — Перспективы, надо сказать, в любом случае не радужные — тем, кто один раз показал неблагонадежность, никогда не будут доверять.
Рука его дернулась к наглухо застегнутому воротнику, будто ему стало душно.
— Это будет рабство, ларэ. Самое обычное рабство. — Полукровка болезненно поморщился.
Я была изумлена:
— Вы понимаете, что вы мне говорите?
— Более чем, ларэ Тьен, более чем.
— Днем…
— Днем мы были не одни.
— Оборотни…
— Боги с ними, с оборотнями. Даже если кто-то из подручных Третьего лорда и подслушивал, мне это безразлично. А вот мои сопровождающие…
Поразительно. Тот, о ком в страже говорили шепотом и сплевывая через плечо, практически в открытую заявляет мне…
— Я охотничья собака в строгом ошейнике, — тихо произнес нелюдь. — Не более.
Он судорожно дернул ворот, вырвал шнуровку, что называется, с мясом. И я увидела широкий, в три моих пальца, металлический ошейник с гравировкой, из-под него выглядывал опоясывающий шею след от ожога, края которого побледнели, но ближе к металлическому ободу кожа алела.
Я знала, что это такое. «Ошейник подчинения». Считалось, что артефакты подобного рода исчезли из обихода в Эроле около четырехсот лет назад, когда запретили рабство. В металлическую вещицу хозяин закладывал свои приказы и запреты, и, когда раб нарушал волю владельца, ошейник нагревался в зависимости от тяжести проступка. Судя по шрамам, покорность принцу Эрику была не присуща.
— Это… незаконно, — судорожно сглотнув, пробормотала я.
Принц тихо рассмеялся. И в этом смехе звучали боль и обреченность.
— Кого это интересует? Я даже живу взаймы, сперва по милости отца, теперь — брата. Кто будет заботиться об интересах полукровки?
Никто.
— И зачем же вы явились ко мне? Пожаловаться на жизнь? — привычно съязвила я.
— Нет, разумеется. Рысям в данный момент нужно вычислить предателей и уничтожить шпионскую сеть Эрола на своей территории, я с семнадцати лет работаю в тайной канцелярии и знаю достаточно, чтобы помочь оборотням в этом начинании.
— То есть кто конкретно здесь работает, вы не знаете?
— Не всех. Генрих не доверяет мне, и я никогда не знаю всего.
— И что вам нужно взамен?
— Немногое, — ответил принц. — Свобода. Я хочу, чтобы мне помогли снять украшение, которое надел на меня брат.
— Все-таки король… — выдохнула я.
Кем нужно быть, чтобы фактически пытать собственного брата, пусть и сводного?
— Отец… странно ко мне относился. Но при нем я не боялся за свою жизнь.
— А теперь?
— Я полезен королю, и он может простить мне многое. Эту проклятую смазливую физиономию. Ум. Силу. Но он не позволит мне пережить его. Я почти уверен в этом. А я хочу жить, ларэ Тьен, вы не представляете, как я хочу жить… И я хочу жить свободным!