Ложь
Шрифт:
– Не женщинам – женщине.
– Надо же! А я и не предполагала, что Вам близки идеи Шопенгауэра.
– Вероника, по-моему, ты встретила достойного соперника, – вмешался в спор Джонни.
– Султан отомстит за меня.
– И не рассчитывайте. Я хорошо разбираюсь в лошадях. Этот конь не такой ужасный, каким кажется. Вот, смотрите.
Деметрио на удивление быстро и легко запрыгнул на горячего жеребца и за считанные минуты укротил его.
– Превосходно!.. Поразительно!.. – раздались восторженные голоса Джонни и Вирхинии.
–
– В путь! – весело воскликнул Джонни.
***
– Превосходный вид!
– Я бы сказала – чарующий. Я слышала от многих приезжих, что это – один из самых красивейших уголков на земле.
Деметрио и Вероника добрались до склона горы и остановились на самом краю, залюбовавшись раскинувшейся под ними изумительной картиной. Во всей красе предстали их взору подножие горы Пан-ди-Асукар, бухта Рио-де-Жанейро и пляж Копакабана.
Яркое полуденное солнце подкрашивало дивную лазурь небес и моря и буйную зелень побережья, заставляя их сверкать среди свободных, широких мазков золотистого песка и четких очертаний современных зданий.
Разгоряченных лошадей они привязали к стволу росшего неподалеку тенистого дерева, и те мирно щипали траву, отдыхая от быстрой скачки.
– Порой слова бывают бесполезны, они меркнут перед подобной красотой, правда? – Вероника с восхищением смотрит на сказочный пейзаж, а Деметрио, не отрываясь, смотрит только на нее, и в его печальных глазах отражаются сомнения, вопросы и безумная тоска.
– Где-то здесь, среди камней есть узенькая тропка. По ней можно спуститься к пляжу. А вон в той стороне, возле песка, находится грот с родником. Мы могли бы попробовать спуститься, если бы не было так поздно.
– Сразу видно, что Вы знаете это место, как свои пять пальцев. Вы часто бывали здесь и раньше, верно?
– Иногда... Это любимое место Вашего друга Рикардо, он обожал гулять здесь.
– Вот как?
– Правда, мы очень редко ездили сюда на лошадях. Почти всегда мы приезжали на машине, а потом спускались на пляж по дорожке, о которой я Вам рассказала. Эти прогулки устраивала Вирхиния.
– Вы ездили только втроем?.. Или Джонни тоже ездил?
– Джонни не был знаком с Рикардо.
– Вы решили прогнать Рикардо до возвращения Джонни.
– В каком смысле прогнать? Я Вас не понимаю.
– Неужели?
– Что я должна понимать, и почему?
– Не обращайте внимания. Это все глупости.
– Вы так грустите всякий раз, когда думаете о друге. Вы боитесь, что он попал в беду?
– Вам действительно интересна судьба Рикардо, и Вы хотите ее узнать?
– Конечно, ведь мы дружили, так что вы должны мне рассказать. Он прожил вместе с нами почти два года. Много раз я думала написать ему, но не знала, где он.
– Ваше письмо пришло бы слишком поздно.
– Я не понимаю, что Вы имеете в виду.
–
– На что Вы намекаете?.. Рикардо умер?..
– А Вы пролили бы о нем хоть слезинку, будь это так?
– Мне было бы очень больно и горько, если бы он умер… Но это неправда, Рикардо жив. Если мы ничего не слышали о нем, еще ни о чем не говорит. Те, кто уехал в дикие леса, часто исчезают на годы.
– А чаще навсегда.
– Зачем думать о худшем? И почему Вы говорите об этом так, будто хотите меня помучить?
– Если бы я был уверен в том, что смерть Рикардо для Вас и в самом деле боль...
– Конечно, мне было бы больно. Но почему Вы говорите со мной так?.. Иногда я не понимаю Вас, Деметрио. Порой мне кажется, что Вы сошли с ума… По правде говоря, это пугает.
– Не бойтесь, Вероника… Подобные вспышки мимолетны. Иногда я предаюсь фантазиям, иной раз меня посещает нездоровое любопытство, и мне хочется заглянуть в женские сердца… Это была своего рода шутка, боюсь, довольно неприятная!.. Не будете ли Вы так любезны простить меня?..
– Хорошо… Но, уверяю Вас, Вам удалось меня напугать. Я чувствовала себя достаточно скверно… Не кажется ли Вам, что Вирхиния и Джонни слишком задерживаются?..
– Они уже здесь… Я займусь их лошадьми, чтобы они отдохнули.
***
– Ты чем-то озабочен, сынок?..
– А-а, что?..
– По крайней мере ты – рассеян и задумчив… ты не можешь это отрицать, во всяком случае со мной, ведь я слишком хорошо тебя знаю.
Чистая, тщательно ухоженная, царственная рука Теодоро де Кастело Бранко с любовью опустилась на плечо сына. Мягкий понимающий взгляд спрашивает больше всяких слов…
– Сегодня утром ты вернулся с прогулки не очень довольным… Что случилось?..
– Ничего.
– Ты уверен?.. Я сильно подозреваю, что вмешательство этого друга, я говорю о сеньоре Сан Тельмо, в вашу тесную дружбу было не слишком удачным…
– Я думаю точно также, но беда уже случилась. Кроме того, я не имею ничего против него. Он – превосходный кабальеро, этот человек дорогого стоит, даже слишком.
– Слишком для кого?..Ты не уверен в себе самом?.. Ты начал видеть в нем соперника?..
– Прошу тебя, папа… Оставим это.
– Почему мы должны оставить это?.. Больше всего на свете меня интересует твое счастье. А затем счастье Вероники. Я очень хорошо видел их вдвоем, они куда-то направлялись… Что произошло, отчего, что-то изменилось?.. Когда мы выпьем шампанское на твоей свадьбе?..
– Этого я не знаю, папа.
– Ты до сих пор не решился поговорить об этом с кузиной?..
– Я говорил.
– Ну, и…
– Я сказал ей все, что хотел… а она попросила меня подождать.