Ложа рыси
Шрифт:
— Да, вы говорили, что она врач. Она практикует здесь?
— Нет-нет, просто приехала на праздники. После смерти отца она вернулась в Штаты. У нее клиника в Нью-Гемпшире. Я немного учился в Штатах.
— Правда? Где?
За чаем разговор шел в основном о медицинском образовании, но Адама все больше интриговала прямодушная доктор Ксимена Локхарт. Когда через час она посмотрела на часы и объявила, что ей пора ехать, он был неподдельно огорчен, хотя боль в теле говорила ему, что пора отдохнуть.
— Это действительно
— Тогда вам придется приехать снова, — сказал он, вставая. — И зовите меня Адам… пожалуйста.
Она насмешливо посмотрела на него, потом улыбнулась.
— С удовольствием — по обоим пунктам, — сказала она напрямик. — И хотя вы удрали от меня в самоволку, я с удовольствием останусь вашим лечащим врачом, по крайней мере до снятия швов. — Она указала на повязку у него на голове. — И кстати, я хотела заглянуть под повязку и посмотреть, как там заживает. Можно?
— Вы — доктор, — сказал он, садясь по ее знаку. Она осторожно приподняла бинт, чтобы заглянуть под повязку, и ему было приятно сознавать ее близость.
— Да, действительно, все хорошо заживает, — сказала она, снимая повязку. — Мама заботилась о вас?
Он усмехнулся, ибо хотя Филиппа осмотрела рану вскоре после его возвращения домой, ежедневная смена повязки была работой незаменимого Хэмфри.
— Удобно, когда в доме живет врач, — просто сказал он. Она сложила бинт и, улыбнувшись, бросила его на чайный поднос.
— Ну, между ее и моей работой, вам следовало быть готовым к тому, что швы отпадут еще через несколько дней. Теперь вы можете оставить это непокрытым. Почему бы мне не заскочить к вам за пару дней до Рождества и исполнить свои обязанности? Не можете же вы выглядеть на праздники, как доктор Франкенштейн.
— Я так плохо выгляжу? — поддразнил он.
— Ну, маленьких детей вы не напугаете, — лукаво сказала она, — но эстетически черный шелк больше подходит для нижнего белья, чем для швов. — Она снова мягко прикоснулась к ранам. — Но я неплохо поработала. Болит?
— Не очень, — смущенно сказал он. — Меня в основном тормозит плечо. Я все еще довольно неуклюжий.
— Что ж, продолжайте принимать мефенамовую кислоту. Вы еще принимаете ее, не так ли? Вы ведь не взяли рецепты, когда так быстро слиняли из больницы.
Он хмыкнул.
— Не беспокойтесь. Мамочка выписала мне новые, и я принимаю лекарства, как хороший мальчик.
— О-очень хороший. — Она словно удивилась, услышав это. — Мне надо встретиться с этой вашей матушкой, которая может заставить вас выполнять предписания врача. Но теперь мне действительно пора бежать. Спасибо за чай.
Когда она взяла пальто, он встал и помог ей одеться, хоть и одной рукой.
— Я был очень рад. И спасибо вам, что заглянули. Я признателен за визит.
— Очень
— Нет, думаю, я предоставлю это моему лечащему врачу, — улыбнулся он, провожая ее к выходу. — Это даст ей еще один предлог для посещения.
— В следующий раз покажете, мне ваши «драндулеты»? — съязвила она.
— О да. И гравюры тоже, — ответил он.
Она радостно засмеялась и помахала рукой, спускаясь по лестнице к машине. Адам не провожал ее, потому что ступеньки обледенели, и в тапочках было скользко, но он стоял у открытой двери, пока желто-черный «морган» не исчез из виду.
После этого он наконец отправился спать и проснулся около четырех, снова проголодавшийся. Маклеод позвонил, когда он заканчивал есть, но с новостями было негусто.
— Похоже, наша птичка улетела из клетки, — сказал он, стараясь перекричать шум дорожного движения. — Мы поговорили с его мальчишкой-слугой, но Ребурн якобы уехал в город по делам — странным делам, по моему мнению. Во всяком случае, мы с Дональдом собираемся еще поработать, когда вернемся в управление: посмотрим, что еще можно узнать об этом типе.
— А что у вас уже есть? — спросил Адам.
— Наскребли кое-что из «Кто есть кто» и тому подобного. Он числится предпринимателем — очень растяжимое понятие. Все его нынешние знакомые высоко ценят его как истинного шотландца, родившегося и выросшего в Шотландии. Собираюсь еще покопаться. Завтра, наверное, у меня будет что-то посерьезнее.
Маклеод позвонил снова только после полудня следующего дня. Но, услышав голос инспектора, Адам сразу понял, что тот чем-то возбужден.
— Ну, вписывайте в счет еще одно наитие, — сказал инспектор. — Я знал, что есть в нем что-то странное, что это не просто неприятный тип. У меня есть знакомый в Доме святой Екатерины в Лондоне для поисков записей о рождениях и браках. Наш мистер Ребурн не родился в Шотландии, и только один из его родителей был шотландцем. Он родился в Лондоне и впоследствии воспитывался родителями матери у них дома под Стерлингом, где теперь и живет. И Ребурн на самом деле фамилия его матери.
— Значит, она не была замужем за его отцом? — спросил Адам.»
— О, она была замужем за ним, как положено. Рождение было законным.
— Ну, выкладывайте же, — сказал Адам. — Кто был его отец?
— Как насчет некоего валлийца по имени Дэвид Тюдор-Джонс?
Множество оставшихся кусочков головоломки внезапно с треском встали на места. Дэвид Тюдор-Джонс был Мастером Ложи Рыси во времена предшественника Адама; именно он был прямым виновником смерти сэра Майкла Броуди, мужа леди Джулиан.